Парнишки жались друг к другу и, застенчиво улыбаясь, шли ел навстречу, счастливые от ее ласки.
- Мамынька-то лежит, тетенька Настя, хворает. У нас землю барин отобрал...
Однажды Кузярь и Наумка пристали к Семе, чтобы он показал им свою мельницу.
Пока Сема ходил за мельницей, Кузярь бросался то ко мне, то к Наумке и сшибал с нас шашек, чтобы разозлить.
Наумка почему-то сразу же свирепел и кидался на него с кулаками. От рябин лицо у него становилось пестрым. Но юркий Кузярь, озорно поблескивая глазами и зубами, подставлял ему ногу, и Наумка брякался на землю. Кузярь побеждал нас задиристостью и нахальством: неожиданно даст тумака, сорвет шапки, вцепится в шею. Ошарашенные, мы с Наумкой бешено бросались на него, как слепые. Он пользовался этой нашей безрассудностью, увиливал и орал.
- Эх вы, бойцы!.. Двое спроть одного, а сами ноги задираете. Вы оба-то ведь вдвое старше меня.
Я негодовал:
- Жулик ты!.. Из-за угла кидаешься... Обманом берешь.
А ну-ка, давай по-честному.
Наумка обиженно упрекал его:
- Таких, как ты, надо в жигуленку сажать. А то и... отлучать от согласия.
Кузярь приплясывал и скалил зубы.
- Эка, чем пугать вздумал! Мне самому осточертело с лестовкой дураком стоять да поклоны бить. Это только мне на руку, ежели бы меня отлучили. Я бы тогда чего хотел, то и делал. А про честность мне не толкуйте: надо уметь ловко драться. Вы по-дурацки деретесь - напролом, а я - фокусно да учетисто. Меня люди-то похвалят, а над вами смеяться будут.
Меня взорвало его бахвальство. Я сжал кулаки.
- А ну-ка покажи... покажи-ка сейчас...
Наумка сердито шагнул к нам.
- Вы, бараны, оба драны... Глаза бы на вас не глядели.
Разве так дружат?
К моему удивлению, Кузярь протянул мне руку и очень серьезно сказал:
- Хлопнем по рукам! Стоять друг за друга на всю жизнь!
Мы хлопнули ладонями и крепко сцепились пальцами.
- Разнимай, Наумка! - крикнули мы в один голос.
Наумка деловито разорвал наши руки и надул губы.
- А я-то? Чай, тоже с вами.
- Ты еще тюхтяй, - решительно ответил Кузярь. - Недогадливый. Обдурять не умеешь. Сперва помолись своему ангелю: пророк Наум, наставь на ум.
В этот раз мы были в мире и согласии, хотя Кузярю не терпелось выкинуть какой-нибудь фокус. Он сшибал мерзлые шевяхи и, бегая за ними, швырял их валенками в разные стороны.
Сема вынес свое сооружение, и мы побежали к нему, чтобы общими силами установить его на телеге, опрокинутой вверх осями под навесом. Сема поставил мельницу на дно телеги, снял крышу и вынул по частям толчею, потом насос. Как хозяин и строитель, он оттолкнул в стороны Кузяря и Наумку и с сосредоточенным лицом объявил: