- Да, но они же нам служат. Мы их кормим и деньги платим.
- А вы что делаете? Дрыхнете только до самого обеда.
А мы вот какую хошь работу делаем. А на мне все хозяйство.
Володя небрежно и гордо цедил сквозь зубы:
- Так и полагается. Не хочешь ли быть таким, как мы?
Дождешься на том свете. Можешь идти в свой хлев и спать вместе с баранами.
Такие перебранки веселили нас: нам хотелось озоровать, тлумиться над ними и хохотать им в лицо.
На этот раз мы от нашего двора пробежали, прыгая друг через друга, по всему нашему порядку, слетели вниз по спуску, мимо парнишек и девчонок, которые катались на салазках и пронзительно визжали. Еще издали увидели мы барчат. Они катались на коньках по кругу, широко размахивая руками и стремительно наклоняясь вперед. Желтое солнышко сияло в радужном круге, а небо было покрыто инеем. Коньки барчат поблескивали мгновенными вспышками. Длинная стена обрыва была в пятнах снега и глинистых обвалах. А там, высоко, за ребрами обрыва, видны были длинные бурые хоромы с мезонином и густым хворостом юлых дересьев перед окнами.
Так, разгоряченные, мы подбежали к катку. У Володи з руке была нагайка, жгучая, как змея, а у Саши - красивая рогатинка с острым железным наконечником. У Володи лицо было злое, и встретил он нас молча, делая вид, что не замечает нас. Саша, наоборот, смеялся, и на румяных от мороза щеках вздрагивали у него ямочки. В глазах его не было вражды, а задорно играло веселое ожидание.
Кузярь смело и независимо вошел в круг и заскользил на своих курносых валенках. Мне тоже хотелось озоровать и показать барчатам, что я не боюсь их, несмотря на то что Володя зловеще похлестывал нагайкой, а Саша вонзал рогатину в лед. Я с разбегу проехал по зеркальному льду на середину крута к Кузярю. Наумка остался на снегу и с завистью посматривал на нас, робко улыбаясь и вытирая варежкой нос.
Володя подскочил к нам, замысловато закружился и встал на острые концы коньков. Он щелкнул нагайкой по своей бекешке и властно приказал:
- Вам кто разрешает сюда ходить? Убирайтесь вон! Вы нам не пара.
Кузярь с невинным видом спросил дружелюбно:
- Аль уж на льду-то поиграть нельзя? Мы, чай, не мешаем вам. Звери мы, что ли?
- Мне собака милее, чем вы, - с брезгливой гримасой высокомерно ответил Володя, играя нагайкой. - А если я гоню - значит, вы здесь лишние.
Приплясывая, Кузярь с ехидной улыбочкой напомнил:
- Да ведь река-то ничья. Может, здесь и воздухом нельзя нам дышать?
Володя внушительно стукнул черенком нагайки по шапке Кузяря.
- Значит, нельзя. Долой отсюда, пока я вас не отхлестал.