Как же кончается у Иванова эта странная любовь, этот странный лунный вампиризм?
Рок любви преклонен всепобедной…
Веет мрак… веет хлад… веет мир…
И зарей безмятежности бледной
Занялся предрассветный эфир.
Это стихотворение напоминает нашу трактовку французского neige, потому что любовь, несмотря на свою страсть, несмотря на свой полет, несмотря на свой вампиризм, кончается удивительно хорошо и спокойно. Это настолько интересно, что мы можем спросить: "А какими глазами поэт может это видеть, какими руками он может осязать свою возлюбленную, что это вообще такое?" Далее у Вячеслава Иванова вполне просматривается идея композиции души, которой он только и занят. В любопытном стихотворении "Gli spiriti del viso" он рассматривает глаза как зеркало души и так называемые "духи глаз". "Gli spiriti del viso" — это выражение из Данте, переводится как "духи глаз", действительно трудное понятие. Пишет Иванов так:
Есть духи глаз. С куста не каждый цвет
Они вплетут в венки своих избраний;
И сорванный с их памятию ранней
Сплетается. И суд их: Да иль Нет.
И далее про духи глаз:
Они — глядят: молчанье — их завет.
Но в глубях дали грезят даль пространней.
Удивительно точная и очень глубокая строка. Представим себе эти духи глаз, эти одушевленные глаза в глубях какой-то дали умеют видеть даль еще более далекую, еще более пространную. Это удивительно точно и хорошо сказано. Иванов в своем поклонении луне доходит до необычайно высоких понятий. Он учит нас, что такое луна, потому что мы ничего об этом не знаем, и та луна, которую мы видим простыми глазами, никакого отношения не имеет к божественной Луне античной Греции, тень которой столь часто вызывает поэт.
Есть у него удивительное стихотворение, которое называется "Жрец озера Неми". Озеро Неми — это священное озеро богини Дианы, богини Луны. Почитаем его немного, оно весьма прелюбопытно. Итак, речь идет от лица жреца озера Неми:
Так я жду, святынь твоих придверник,
В эту ночь придет ли мой соперник,
Чистая, стяжавший ветвь твою,
Золотой добычей торжествуя,
Избранный, от чьей руки паду я,
Кто мой скипетр и меч возьмет в бою.
Здесь глубокий мифологический ход. Дело в том, что в священной дубовой роще Дианы на одном из дубов растет золотая ветвь, та самая золотая ветвь, названием которой знаменитый фольклорист Джеймс Фрезер назвал свое многотомное сочинение. Действительно, это любопытно не с точки зрения мистики, не с точки зрения античной философии, но безумно красиво с точки зрения поэзии — что в лесу лунной Дианы среди священных дубов на одном из таких деревьев растет золотая ветвь.