Субъективные идеалисты считают, что не существует мира вещей. Так называемый материальный мир в их представлении – лишь плод нашей фантазии, а все многообразие сущего, реализуемого в причинно-следственных связях и управлении, на самом деле размещено в пространстве-времени нашего воображения.
Хорошо, когда это было бы так. Весь мир – в тебе, и ты – весь мир. И нечего терять ни тебе, ни миру, тождественным друг другу...
Михаил Попов ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО
Молодой учитель Генрих Шошолко выглянул в окно, и на душе у него сделалось скверно. У приоткрытой калитки стояли трое.
– К тебе, к тебе, – непонятной интонацией – то ли подбадривая, то ли злорадствуя, сказала за спиной Карповна – его квартирная хозяйка, помешивая жарившуюся картошку. Учитель и так знал, что эти трое к нему, и даже догадывался – по какому делу. Можно было бы, конечно, и не выходить, не ворвутся же в дом. На мнение Карповны плевать – можно сделать вид, что он проверяет тетради. Но все осложнялось тем, что к колонке под вязом, что в нескольких шагах у калитки, вышла из соседнего дома Лариса с двумя ведрами, и пока ведра будут набираться, она успеет понять, что товарищ учитель струсил. Этого Генрих допустить не мог. Два раза, когда они – совершенно случайно – оказывались рядом в автобусе по дороге из райцентра, он разворачивал перед этой девушкой свои взгляды на жизнь, и утверждал, что готов их отстаивать в любой ситуации, а сам сейчас побоится выйти перед тремя пьяными мужиками?! Он говорил, что сам выбрал Сухиновку после пединститута, потому что глубинка, настоящая народная толща, "духовная целина". Пусть взрослые жертвы перестройки спиваются и им по большому счету не помочь, но ведь подрастает же какое-то детское поколение, и надо успеть "перехватить их", и направить в "русло подлинной культуры". А для этого надо "начать с основ", с родников национального знания. "И у меня есть, есть, настоящая, разработанная программа!" – "А что же, Генрих Иванович, вы и меня записываете к престарелому элементу?" – интересовалась Лариса, работавшая продавщицей в сельмаге после десятого класса. И работала уже не первый год. Генрих отрицательно тряс волосатой очкастой головой – нет, нет, вам надо учиться, перед вами, как говорится, врата все еще впереди. "В Калинове есть зоотехникум", – задумчиво тянула миловидная продавщица. – "Ну, техникум, это тоже хорошо, но есть же и область, и выше..." – "Выше, – смеялась девушка, – это что, Луна, что ли?" Девушка ерзала на сиденье, задевая учителя плотным бедром. У него не находилось подходящих слов в этот момент.