вне поезда?
— Не знаю, что тогда станет с поездом, — сказал Бондарь. — Может, продолжит
свои появления, а может, остановится. Да это, наверное, и не так важно.
Главное, беды тогда не случится. Не случится до тех пор, пока череп не
попадет в руки служителей культа «Двенадцати голов». Их цель — воцарение вселенского зла. Провидение преподнесло им подарок, и поезд ускоряет приход
конца света. Самое смешное, что слуги культа не видят в поезде, так сказать,
соратника и пытаются получить череп для своих целей. Чтобы привести в
действие свой план.
— Но ведь можно постараться найти «алгоритм зла», — сказал Юра, — рассчитать
время и место следующего появления «Летучего Итальянца» и изъять череп
из поезда.
За спиной истошно заорал электровоз. По соседней ветке загрохотал состав
с цистернами и платформами.
— Я думаю, — медленно проговорил Бондарь, когда состав скрылся за поворотом,
— что легенда об «алгоритме зла» всего лишь легенда. Хотя, конечно, она
не лишена оригинальности. Тем более это заманчиво, что череп Никольского
на данный момент является краеугольным камнем всей истории. Изъяв череп
из поезда, его можно сделать недоступным для адептов культа. Вряд ли в
ближайшее время они смогут заполучить череп человека, у которого при жизни
был бы подобный разум. Но сделать это не так просто. Считается, что с
черепом из поезда сможет выйти только ребенок. Создание чистое и непорочное.
— Ну… это не такая уж и проблема.
Юра сразу вспомнил Вовкины глаза в тот момент, когда Стас рассказывал
про его отца. Сомнений быть не могло. Вовка обязательно все сделает как
надо и не испугается. Дайте только ему этот поезд.
— Возможно, — согласился Бондарь. — Но манускрипт с «алгоритмом», если
он, конечно, существует, найти гораздо сложнее, чем ребенка, который согласится
войти в поезд.
Они разговаривали еще около часа. Бондарь вдруг достал из кармана золотые
часы на цепочке, изящным движением открыл их, из-под крышки раздались
звуки «Боже, царя храни». Юра непроизвольно задержал взгляд на часах,
а Бондарь грустно вздохнул.
— Вот мое время и вышло. Странное это понятие — время. То ползет еле-еле,
то бежит, словно жеребец. Да я, наверное, утомил вас своими неопределенными
предположениями.
— Ну что вы. Мне казалось, что, когда я писал статью, я узнал так много…
а теперь вижу, что не знал даже и половины.
— Ну-у. Пустяки, — улыбнулся Бондарь. — Никто не может знать все.
Прощаясь, Бондарь обещал позвонить Юре. Продолжение статьи должно быть
интереснее начала, и в этом он согласился помочь.
Когда Бондарь ушел, из телефона-автомата в переходе метро Топорков позвонил