— А как же геология?
— Так разве геолог всегда будет привязан к Земле? Может, как раз на Марсе и решатся главные проблемы геологии. Да и не в этом дело. Я... Саша в смущении замолчал.
— Что ты?
— Я полетел туда хотя бы ради того… Ты знаешь, ведь что бы я сейчас ни делал, о чем бы ни думал… — он посмотрел ей прямо в глаза. — Люся…
Она покачала головой.
— Люся…
Она молча шагнула к выходу:
— Саша, кажется, трамвай!
Они вышли из будки. Издали, сквозь снежную пелену надвигались три желтых пятна.
— До свидания, Саша, — она взяла у него сумку. — И подними воротник.
Он нерешительно шагнул к ней ближе:
— Люся, можно, я поеду с тобой?
— Зачем?
— А там этот пустырь… Мало ли…
— Ну что ты, Саша! Пустырь… Он же, можно сказать, у меня дома. А тебе еще шагать да шагать!
Трамвай остановился.
— Ну, счастливо добраться, — Люся взялась за поручень.
Он удержал ее за локоть:
— Люся!..
— Не надо, Саша, — сказала она с грустной решимостью. — Не надо! — И поднялась на площадку вагона.
Трамвай тронулся. Медленно, с еще не закрытыми створками дверей. Мимо поплыли заснеженные окна. Саша не сводил с них глаз. А что, если сесть в прицепной вагон? Он ухватился за поручень, но тут же отпустил его: ведь уже не первый раз она так вот, с непонятной решимостью, мягко, но настойчиво отстраняет его от себя, чуть только разговор переходит за рамки чисто товарищеских отношений. Так куда и зачем ехать?..
***
Лишь потеряв из виду трамвай и оставшись совсем одна, Люся почувствовала, как разъярилась метель, особенно здесь, где кончалась улица и начинался пустырь, отделяющий старую часть города от новых кварталов. Едва отойдя от остановки, она провалилась в сугроб и еле добралась до углового дома. Тут хоть можно немного отдышаться. Но уже в двух шагах творилось нечто невообразимое.
Люся, повернулась спиной к ветру. Трудно было представить, что где-то неподалеку стоят дома, полные людей, и течет обычная жизнь большого города. Мир сузился до предела и стал чужим, неуютным, совсем не таким, каким был полчаса назад, когда рядом двигалась коренастая фигура Саши.
Если бы он был сейчас здесь… Но нет, нельзя тянуться к счастью, которое станет горем другому человеку. И потом…Разве можно теперь, после того, как она так долго его отталкивала, ответить на его…. Нет, об этом нельзя даже думать!
Домой она пришла вся в снегу, с мокрыми ногами.
Мать встретила ее у дверей:
— Наконец-то! Быстро одевайся во все сухое. А я поставлю чайник. Остыл, наверное.
Люся переоделась и заглянула на кухню:
— Ну и погодка! Как у папы.
— В нашем городе я и не помню такого. Чуть дошла, наверное?