— Вы имеете в виду работу?
— Хотя бы.
— Так нельзя же все время работать. Вот вы прошлый раз говорили, сколько работаете, и мне даже жалко вас стало. Так никакой радости в жизни не увидишь.
— Радости в жизни? — Андрей взглянул на Таню. — А как вы представляете эту… радость жизни?
— Ну как? Обыкновенно! Как все.
— А все-таки?
— Да как вам сказать… — Она замолчала, видимо, собираясь с мыслями. В это время послышались частые переборы гармошки и с улицы донеслась разухабистая песня, выводимая хором нетвердых голосов.
— Пойдемте наверх, — предложила Таня.
Они поднялись на косогор и остановились возле знакомого дуба.
— Так вам, говорите, жалко меня стало? — начал Андрей. — А мне вот жалко их, — кивнул он в сторону поющих. — Они действительно еще не знают радостей, которые может дать жизнь.
Таня молчала. Андрей подошел к самому обрыву.
— Радость жизни… Это смотря как понимать ее… Вы знаете, что сказал однажды композитор Скрябин. «Я так счастлив, — говорил он о своей работе, — что если бы хоть одну крупицу этого счастья я мог передать людям, то жизнь показалась бы им цветущим раем». А как работают настоящие ученые? Они забывают обо всем на свете! И думаете, эта работа — тяжелая, изнурительная— не доставляет им радости?
— Так вы говорите о необыкновенных людях.
— Нет, радость эта доступна всем. Даже вот здесь, когда я роюсь в осадках древнего моря и стараюсь понять, как возникли те или иные породы и минералы…
— Вы, наверное, очень довольны своей работой?
Андрей помедлил с ответом.
— Работа геолога мне, конечно, по душе. Но то, чем я занят сейчас, признаться, не совсем удовлетворяет.
— Почему?
— Как вам это объяснить… Слишком отстала наша геология от других наук. Я вот работаю над диссертацией. Готовлюсь стать, можно сказать, ученым. А что делаю? То же самое, что делали десятки лет назад. Молоток в поле, микроскоп в лаборатории. Все это нужно, разумеется. Но нельзя же без конца топтаться на месте.
— Ну, и как же вы?
— Брошу, наверное.
— Бросите геологию?!
— Нет, что вы! С геологией я ни за что не расстанусь. Тему свою брошу. У меня уже есть одна интересная мысль. Только вот…
— Не со мной об этом говорить?
— А кроме как с вами, Таня, я вообще ни с кем еще не говорил об этом.
— Почему же?
— Боюсь, не поймут.
Она рассмеялась:
— А я пойму!
— Больше всего не понимает тот, кто не хочет понять. Да словами здесь ничего и не докажешь. Нужно работать.
— Опять — работать! Мы же совсем о другом начали говорить. Или вы забыли?
— Нет, не забыл. Но я никогда не разграничивал жизнь на работу и неработу. Это, по-моему, и невозможно.