— А как через реку переберешься? — поинтересовался Ньютон. — Или ты ждешь, что он сам тебя переправит?
Лес снова сощурился, но все никак не мог разглядеть эту докучную муху.
— Не нужна нам переправа! — возопил он, словно муха зудела откуда-то из дальнего конца зала, а не сидела прямо напротив. — Я поплыву, во как! Переплыву реку!
— Чушь, Гиббонс, — сказал Хови Эванс. Может, у Верзилы и ангельское терпение, но остальные хотели послушать музыку, и их все больше утомляла эта губошлепая обезьяна. — Утопнешь в десяти футах от берега.
— Ага, Лес, — встревает еще какой-то злопыхатель. — Отравишь реку на целый месяц. Всю рыбу переморишь, да и уток тоже…
— Ага, Лес, плохо будет, если ты утонешь и прикончишь всю дичь. Оставайся в тепле, не рискуй собой.
Но Лес не спасовал перед таким доводом:
— Сомневаетесь, что я переплыву реку?
— Лес. — На сей раз Ньютон поднял взгляд, подобно матерому льву, поднимающему голову, дотоле покоившуюся на передних лапах. — Я уверен, что ты не переплывешь реку.
Лес проворно огляделся, увидел, кто говорит, подумал секунду над словами Ньютона, и внезапно осознал, что воплощение его анатомической угрозы может быть сочтено за оскорбление общественной нравственности.
— Ага, ладно, — сказал он, садясь обратно на место, как человек, решивший, что компост — почти комфорт. — Не один же Хэнк Стэмпер может эту речку переплыть, а?
— Наверно, но вот прямо сейчас что-то больше никто на ум нейдет.
— Не знаю, не знаю, — сварливо отозвался Лес.
— Знаешь, что Гриссом сказал, будто док сказал, когда оттуда вернулся? — спросил у Ньютона Ситкинс. — Он сказал, что Хэнк в ту ночь подъехал к причалу, а лодки не было, и он пустился вплавь. Вот те зуб, так и говорят.
— В ту ночь, после того, как его отделали эти быки, которых Флойд в Ридспорте нанял?
— Говорят, так.
— Господи Иисусе, — сказал Хови Эванс. — Трудно отказать парню в смелости, даже если он тогда мало чего соображал. Такой избитый — он на ногах-то едва держался, а уж чтоб через реку плыть…
— А может, — сказал Лес, — ему не так уж досталось, как все думали?
— К чему это ты? — вопросил Ньютон.
— Ну не знаю. Можа, ему и не так хреново было, как прикидывался. Можа, он сдулся и просто на жалочку давил.
— Ты издеваешься, Лес? — Верзила стиснул пивную кружку, чувствуя, как в нем вскипает такой гнев на этого барана, что и помыслить нельзя было. Еще немного, и… — Слушай, надо бы прочистить тебе мозги, а то вякнешь ему в лицо что-нибудь такое — и будешь потом ходить с подбородком над лопатками. Слушай сюда: ты говоришь, он сдулся…