Что означало — отвоевать силу, которую я растратил за годы на разбавленную любовь.
Что означало — отвоевать гордость, что я променял на жалость.
Что означало — не дать этому козлу совершить чертов рейд по реке без меня. Не в этот раз, не снова. И даже если мы оба утонем, все равно это лучше, чем прозябать еще двенадцать лет в его тени, какая б огромная она ни была!
Вив сидит за столом, глядя вслед Ли. Ее руки покоятся на альбоме. Ее постепенно осеняет то, чего она по-настоящему никогда не понимала — не с приезда Ли в Орегон, а с ее приезда.
Телефон подле Флойда Ивенрайта звонит. Он вскакивает, хватает трубку. Слушает, и лицо его все краснеет и краснеет, да кем он себя, блядь, возомнил, уебок сраный, что портит людям День благодарения такими-то известиями!..
— Клара! Это Хэнк Стэмпер звонил! Сукин сын решил попробовать сплавить эти бревна для «ТЛВ». Как тебе такая херня? Говорил же я Дрэгеру, что нет веры этим отморозкам… — Да кем он возомнил-то себя, что этак любезно, здрасьте-пожалуйста, звонит человеку, чтоб рассказать ему, как будет петлю на шею набрасывать да чурбачок вышибать… но мы, ей-богу, еще поглядим! — Подай ботинки. И, послушай, Томми, иди сюда и послушай… Мне надо пойти поглядеть, что и как, и что можно сделать, а ты пока позвони, кому нужно. Соренсену, Гиббонсу, Эвансу, Ньютону, Ситкинсу, Арнсену, Томзу, Нильсену… черт, сам знаешь… а если этот Дрэгер прорежется — скажи ему, чтоб у дома Стэмпера меня искал!
Ли видит буксирный катер, продирающийся сквозь плотный дождь, и бросает джип к обочине.
— Энди! Сюда! Это я, Ли! — Посмотрим еще, кто получил, что хотел, а кто нет…
Дженни приканчивает бутылку и роняет ее на пол. Собирает ракушки. «Всякий раз, мой сладкий, всякий раз теперь…»
Вив собирает бумаги, брошенные Ли, аккуратно ровняет их, разглаживает и складывает в коробку. Тут она видит фотографию на полу…
Хэнк, широко ухмыляясь, склонился над пластмассовым тазом подле морозильника у заднего крыльца; пар клубится в холодном воздухе… (Как только Вив уехала на встречу с Малышом, я достал из морозилки стариковскую граблю. Она замерзла, сухая, легкая, и на цвет — как кусок мокрого топляка. И хрупкая, как лед. Я попробовал отогнуть мизинец — и он отломился под корень с хрустом. Поэтому я беру стиральный таз и держу под струей остальные пальцы, чтоб они оттаяли до большей гибкости. Поначалу пускаю холодную воду, как при обморожениях полагается. Потом смеюсь от этой мысли и прикидываю: Какого черта? мясо — оно и есть мясо… и врубаю кипяток…)
Балансируя на скользкой палубе, Ли наблюдает маневры Энди. Тот пытается подвести катер как можно ближе к разрушенному лодочному навесу, гудит маленьким рупором.