— Я и сам толком ничего не понимаю, — сказал я. — Я не праведник, это мне понятно, но все-таки… Мне показалось, что это неправильно.
— Или вы просто не знали, чего попросить, — сказала она.
— Может быть, — сказал я, хотя верить именно в этот вариант мне не хотелось.
Мы доели американские бутерброды, сделанные из российских продуктов российскими поварами, допили напитки и покинули ресторан. Через десять минут, когда мы мчали по темной и пустынной трассе, Марина попросила меня остановиться. Я списал просьбу на естественные физиологические потребности ее организма и притормозил.
Но она никуда не пошла.
— Гоша, — сказала она, — а вы знаете, что после пережитой вместе смертельной опасности у человеческих организмов появляется стремление к…
— Знаю, — сказал я.
— Ну.
— Прямо здесь?
— Вы можете предложить другой вариант?
— Поедем ко мне.
— Это слишком долго. Придумайте что-нибудь, вы же мужчина.
Я и придумал.
Ощущая себя американским школьником из середины восьмидесятых годов, экспериментальным путем я выяснил, что если переднее пассажирское сиденье выдвинуть до упора вперед, а спинку опустить до того же упора, то получается вполне сносное спальное место. Хотя должен заметить, что американские монстры с диванами вместо передних сидений для этой цели подходят куда лучше.
Самая большая проблема была с пространством. Пространства в салоне катастрофически не хватало, рубашка снялась с превеликим трудом, а для стягивания джинсов пришлось открыть дверцы и выставить нижние конечности наружу.
Из скромности, а также врожденного такта следующие сорок минут своей жизни я описывать не буду. Скажу только, что, несмотря на прохладу за бортом, в салоне было жарко.
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто шестьдесят четвертая
Мы так и не поехали ко мне, и она не хотела, чтобы я отвез ее к ее отцу. Мы вообще никуда не поехали этой ночью, богатой на события.
Мы сидели в машине на обочине темного, пустынного шоссе, а вокруг нас были черный лес и тишина, изредка нарушаемая ревом проносящихся мимо машин. Мы просто разговаривали, причем демоны и прочая эзотерическая тематика всплывали в наших разговорах все реже. С Мариной было удивительно просто и легко беседовать, она могла поддержать разговор на любую тему. Это меня зацепило, потому что для меня всегда было сложно найти такого собеседника. Разве что такой была мама, да и то в моем далеком безоблачном детстве.
Сейчас я четко знал, с кем и о чем можно разговаривать. Этого интересует то, но он ничего не понимает в этом, зато об этом можно поговорить вон с ним, следует только помнить, что кое о чем упоминать ни в коем случае не следует…