Все эти условия несомненно препятствовали нашим попыткам примириться с нашими страхами. Все вышеперечисленные знаки указывали на то, что земля на том поле, особенно в том месте, где стояло пугало, была тёплой, что было неестественно для этого времени года. Некоторые говорили, что те странные гудящие звуки, которыми наполнялся воздух, не могли издать цикады, но, что они исходили из под земли.
К вечеру, когда уже начало смеркаться, на поле осталось лишь несколько человек, включая старого фермера, которому принадлежал этот кусок земли, известный своей дурной славой. Мы знали, что он разделял наши чувства, когда приближался к пугалу и начал разрывать его на куски. Другие присоединились к нему, и начали отрывать соломенные руки и одежду, пока не обнажился скелет — странное и неожиданное зрелище.
Скелет чучела, как нам казалось, должен был состоять из двух перекрещивающихся жердей. Тот, кто делал пугало, заверял нас, что не использовал больше никаких материалов, однако та, фигура, которая предстала перед нами, была совершенно другой. Это был чёрный человекообразный силуэт, как будто поднявшийся из земли и выросший на жерди как тёмный мох. Его чёрные ноги свисали, как будто они были обуглены; голова свисала как мешок пепла на худом теле; тонкие руки торчали в стороны, как выжженные узловатые ветви дерева, в которое ударила молния. Всё это держалось на толстом шесте, который был воткнут в землю.
Смеркалось, и наши взгляды отвлекала чернота того объекта, который возвышался тёмной тенью на фоне заката. Он, казалось, был сделан из чёрной земли, застоявшейся в своих глубинах, где глина превратилась в болото теней. Вдруг мы поняли, что каждый из нас замолчал, очарованный глубокой тьмой, которая поглотила наше зрение, но, которая не выставляла ничего кроме бездны в очертаниях мужчины. Когда мы дотронулись до тёмной массы, это породило ещё больше загадок. Мы не почувствовали на ощупь даже подобия материи, только ощущение воды. Он не обладал твёрдой субстанцией, скорее это напоминало трепетание пламени огня, но необычайно тёплого, чёрное пламя, внутри которого было ощущение движения, что являлось признаком некой жизни. Никто не мог долго так стоять, и отходил в сторону.
— Эта чертовщина не будет стоять на моей земле, — сказал старый фермер. Потом он пошёл по направлению к амбару. И как мы все он пытался стереть нечто, прилипшее к руке, которой он дотрагивался до чучела.
Он вернулся с целым набором топоров, лопат, и другими садовыми инструментами. На первый взгляд это казалось довольно просто: земля была необычайно мягкой, что не могла противостоять натиску лопаты фермера. Но когда старик попытался расколоть чучело как дрова, оно не поддавалась. Лезвие топора увязло как в болоте. Фермер взялся за рукоять, но не мог достать, и ему пришлось отпустить.