В надежде на успокоение мы смотрели на луну, когда проснулись в страхе, переполненные чувством, что иная жизнь, прорастает в нас, пытаясь обрести своё последнее воплощение в телах, которые мы всегда считали своими.
Мы почувствовали облегчение, когда после некоторых наблюдений, мы поняли, что сны не были болезнью одиноких личностей, но целой эпидемией для большинства людей. Нам больше не нужно было скрывать своё беспокойство при встречах на улицах под пышными тенями деревьев, которые не сбросили свою пёструю листву, это издевательское оперение странного времени года. Мы стали группой эксцентриков, которые не скрывали множество своих странных прихотей и подозрений, по крайней мере, при свете дня.
Особенно среди нас был известен старик, предвидевший наши проблемы за несколько недель. Он ходил по городу с точильным камнем, чем и зарабатывал себе на жизнь. Мистер Марбл часто говорил о том, что «можно было прочитать на листьях», как будто эти трепещущие лоскутки пышных цветов были страницами тайной книги, в которой он читал золотые и пурпурные иероглифы.
— Посмотрите на них, — настаивал он, — они источают такие цвета, но сейчас они образуют рисунки. Что-то внутри пытается выйти наружу. Они мертвы. Но что-то живёт в них. Эти рисунки, вы видите их?
Да, мы увидели их, хотя и позднее. Мы видели их не только в хроматических узорах этих безжизненных листьев. Они были везде: на стенах подвала, где иногда появлялся болезненный образ среди сырых и раздробленных камней, отвратительное изображение лица, проникающего в самые тёмные углы наших домов. Другие лица, уродливые маски показывались на панельных стенах или деревянных полах, появляясь на мгновение и потом исчезающих в сплетении теней, уходящих под землю. Они напоминали гравюры, запутанные и высохшие как корни растений под землёй. Некоторые картины были незнакомы нам… так как в них мы узнавали определённые очертания осеннего разложения, которое наполняло светом наши сновидения.
Как и старый провидец, точивший ножи, топоры и косы, то же мы научились читать великую книгу множества разноцветных листьев. Но он намного опередил нас в этом. Старик всегда держался от нас на расстоянии. Благодаря особенности своей речи. Он очень любил странные загадки. Детям он обычно говорил: «Выходит ночью. Может летать как воздушный змей». Другим же постарше: «Нет рук, но знает, как их использовать, нет лица, но знает, где его найти».
Тем не менее, он работал очень старательно, усердно обтачивая каждое лезвие, затем внимательно считая плату. Потом мы заметили, что он вдруг стал рассеян в работе: отрешённый взгляд, странное выражение лица. хотя в его глазах остался тот же блеск, как будто он горел от лихорадки. Мы поняли, что не сможем вынести его компании.