Она поднялась по главной лестнице, потом мимо нескольких слуг прошла по освещенному факелами коридору к винтовой лестнице, ведущей на следующий этаж. Еще раньше ей довелось выдержать битву с Сесили, которой пришла в голову нелепая мысль поселить виконта в соседней с ее спальне.
На следующем этаже Диана жестом указала на закрытую дверь.
– Разве учтивость не позволяет вам открыть ее для меня? – спросил Баннастер, все еще с приклеенной улыбкой на губах.
Стиснув зубы, она сделала это. Кто-то уже приходил сюда после появления в замке виконта, потому что свечи были зажжены, и от веселого огня в камине в комнате стало уютно.
Дверь стукнула позади нее. Баннастер обхватил девушку за талию и притиснул к стене. Потрясенная, она не могла поверить, что он решил наказать ее физически. Он пригвоздил ее бедра своими, широко развел ее руки, когда она попыталась сопротивляться, и приник к губам.
Куда-то делась ее хваленая способность защищаться, все мысли вылетели из головы, и она забыла все, что стояло между ними, осталось только желание дальнейшего. Его губы впивались в ее рот, его язык дразнил и в конце концов проложил дорогу в него. Том склонил голову набок и все крепче целовал ее, прижимаясь всем телом. И хотя он все еще не согрелся после долгого пребывания на холоде, там, где его тяжелая плоть прижималась к ней, она ощущала жар. Ее груди больно расплющились о его грудь; внизу живота нарастала острая потребность в чем-то.
Он втиснулся между ее бедрами, и она застонала, окончательно признав поражение.
Она как сладчайшее вино, думал Том, потерявшись в наслаждении, которое дарил ее рот. Его язык не встретил сопротивления, хотя ему показалось, что она была совершенно неопытной, и это удивило его. А дальше он уже ни о чем не думал, потому что весь ушел в ощущения. Ее тело было большим и плотным, не таким приятно мягким, как у большинства женщин. Ее маленькие груди так соблазнительно прижимались к нему, что он наслаждался каждым их сладостным изгибом.
Он хотел только поцеловать ее, чтобы взять верх, показать, чья теперь власть, но все его соображения испарились под натиском страсти. Ее бедра были предназначены вмещать его, его переполняло желание войти в нее, и он еще крепче прижался к ней.
Ее стон, низкий и сладострастный, был гибельным для него. Он отпустил ее руки, стал гладить ее плечи, руки, легко коснулся грудей, потом скользнул ниже, стремясь к ее бедрам. Ему хотелось обхватить их руками, поднять ее, прижаться крепче и…
Ее кулак тяжело ударил в его живот, и он, задохнувшись, отступил назад. Когда он восстановил дыхание, она все еще стояла на месте, вытирая рот одной рукой и разминая другую, которой нанесла удар. Глаза у нее были широко раскрыты, и ему показалось, что в них мелькнул страх за содеянное.