Воспользовавшись секундной передышкой, он бросил вверх так называемый фотографический взгляд. Этим искусством должен владеть каждый космонавт. Грэм уже продолжал безумный слалом по клокочущим волнам, а в глазах у него все еще стояли черные гребни ущелья: ни одного яйцевидного силуэта не вырисовывалось на фоне неба. Значит, он их опередил. Скорость ни за что нельзя сбрасывать. Вот выберемся снова на равнину, а там и до моря рукой подать… Может, удастся все же сохранить фору.
Прямо по курсу — новый крутой поворот. Грэм автоматически проделал все, что нужно. Подняв облако водяной пыли, униход обогнул скалу. Однако стены внезапно расступились, и стало ясно, что они несутся прямиком к водопаду, до которого оставалась пара десятков метров. Над его пенной кромкой голубело чистое небо. Любой маневр обрекал их на гибель, и Грэм принял единственно возможное решение: положиться на машину. Униход на полной скорости летел к обрыву. У них оставался последний шанс… маленький, совсем крошечный шанс.
Под днищем мелькнул и исчез водопад. На секунду униход снова превратился в самолет, вот только без крыльев, на которые можно было бы опереться.
Вода падала здесь с двадцатиметровой высоты. Под обрывом она кипела яростно, будто в гигантском котле, а дальше разливалась спокойным прозрачным озером. В самом его центре возвышалась одинокая скала с острой вершиной.
На то, чтобы отвести от нее нос унихода, у Грэма оставались микроскопические доли секунды. И в какой-то миг ему показалось, что это удастся. Удар пришелся справа, риф разодрал обшивку аппарата и зашвырнул его к скальным вертикалям. Звон, скрежет и хруст смешались в одну чудовищную какофонию. Униход крутануло сразу в двух плоскостях: вокруг собственной оси и перпендикулярно ей. Небо исчезло, все заволокло пеной. Грэма мотало, будто тряпочную куклу, и штурвал он сжимал уже не для того, чтобы управлять, а просто чтобы удержаться. Головой и плечом он ударился в прозрачный фонарь кабины, тот отскочил, и волны ворвались в кокпит. Попробуй тут, переведи дух. Горло сжал спазм.
Очнулся он в озере. Как выбрался из кабины, не помнил. Из воды у скал торчал совершенно обезображенный — смятый и покореженный — корпус унихода. Над его умолкшими двигателями поднималось облако пара. Прижав уши и старательно держа голову над водой, плыла к противоположному песчаному берегу Дебора.
И вот они уже на суше. Грэм осмотрел каменистый обрыв. Не больно-то удобно для подъема, но выбраться можно: есть расщелина, по которой какой-то буйный поток вливается в реку, причем идет она, кажется, до самого верха.