— Зачем ждать? Пойдем купаться! — предлагает она.
Евгения не может не заметить, что у обоих американцев подтянутые, мускулистые фигуры. Без капли лишнего жира. Они даже похожи: короткие прически у обоих, загорелые лица. Вот только Джеймс кареглазый, а у Майкла глаза прямо пронзительно синие. Может, рискнуть, заглянуть в них поглубже? Один поэт сказал: "Постой, помедли, не спеши на огонек моей души…" А здесь её и не надо останавливать, сама медлит, но все же принимает протянутую руку Майкла, которую он подал, чтобы помочь войти в воду — дно не очень ровное.
Евгения с Машей плавают неплохо, но до мужчин им далеко. Те — резвые, подвижные, крутятся вокруг, как два дельфина.
— Давайте пари: кто дольше пробудет под водой? — предлагает Евгения; разве она не видит, как физически совершенны эти мужчины? Но все равно словно бес толкает её в бок.
— Я не участвую, — сразу отстраняется Маша. — Нырнешь, от прически останется одно воспоминание. Где здесь найдешь парикмахера?
А Евгению уже понесло.
— На что спорим?
— На бутылку виски, — предлагает Джеймс; он тоже присоединился к Маше — куда он без прически?
— На поцелуй, — предлагает Майкл, и его слова звучат неожиданно серьезно.
Конечно, куда Евгении со своими двадцатью шестью секундами против этой идеальной грудной клетки против этой идеальной грудной клетки? У Аркадия она могла легко выиграть. Да у таких же, как он, заядлых курильщиков.
Словом, Майклу она позорно проигрывает. В смущении плывет со всеми к берегу, но когда выходят из воды, он останавливает её и напоминает:
— Я выиграл.
Разворачивает её к себе и целует. Но берет не за плечи, как другие, а одной рукой за талию, другой за шею. Получается, что он как бы сливается с ней каждым изгибом тела. Поцелуй длится вечно, потому что не то, что вырваться, Евгения не может даже пошевелиться. Не будь у людей носов, она бы умерла от удушья! Или от удовольствия…
Когда они наконец отрываются друг от друга, то не застают рядом с собой ни Маши, ни Джеймса. Их товарищи деловито укладывают шампура на мангал.
Теперь Майкл сидит в шезлонге и неотрывно смотрит на Евгению. Она сорвала у озера несколько ирисов и приспосабливает их в вазу, собственноручно изготовленную из полиэтиленовой бутылки. Собственно, Майкл по её заказу отрезал ножом у бутылки верх, а она устлала внутренность будущей вазы цветной бумагой, вытащенной из пачки с печеньем. Ваза получилась оригинальной, но это вовсе не повод вот так смотреть на нее, открыв рот.
— Может, я делаю что-нибудь не так? — улучив минутку, спрашивает она у Маши. — Не надо было соглашаться на поцелуй, да?