Потом она мчится на кухню — нужно срочно приготовить обед для работников. Она едва успевает это сделать, как они приходят и говорят:
— Принимайте работу, хозяйка!
Они покрасили не только окна и двери. Выкрашены все трубы, батареи! Сколько же часов пришлось бы ей самой возиться!
— Садитесь обедать, — приглашает Евгения.
Они опять уходят, переодеваются и садятся за стол чистые, вымытые, на традиционных маляров не похожие.
— Сколько я вам должна? — спрашивает она.
— Нам — нисколько. Мы на зарплате.
— Понятно. Вы уж извините за любопытство, но насколько я знаю, Анатолий Васильевич работает совсем в другой фирме.
— Точно, в другой, но мы так часто выполняем их заказы, что почти привыкли считать его своим шефом.
Ребятишки посмеиваются.
Ну, Толян! Ну, прохиндей! Что он им такое понарассказывал?..
Интересно, что к вину, которое Евгения выставила на стол, ребята так и не притронулись. Еде одна, для простого обывателя, странность. Один её коллега приглашал маляров по объявлению. Там, где отделочные работы обещают выполнить недорого и качественно. Так эти приглашенные в первый день напились чуть ли не до белой горячки и лишь на второй день, ни шатко, ни валко приступили к работе.
Евгения оставила окна открытыми и спокойно ходит, убирает. Запах краски почти не слышен. Казалось бы, живи и радуйся, но мысль об Аристове не дает ей покоя. Сколько она ему должна? Станет ли он брать деньги? вот ведь как повернул. Вчера она его выгнала, а сегодня придется идти на поклон.
Она распаляет себя настолько, что не выдерживает, хватает трубку и набирает телефон квартиры Аристовых. Берет трубку Нина.
— Здравствуй, Женечка!
Евгения вспоминает вчерашние слова Толяна — их так трудно сопоставить со сложившимся у всех образом Нины. Такой участливой, радушной и вдруг, не понимает собственного мужа! Уж если он при ней забылся, значит, и вправду накипело!
— Где твой супруг, Нинуля?
— Когда это он в выходные дома сидел? С утра куда-то умчался.
Немного помолчав, она осторожно спрашивает:
— Ты как себя чувствуешь? Очень переживаешь?
— Некогда. Маляры вот только что ушли. Полы мою.
— Ты — мужественная женщина. Не каждая бы решилась.
— А я закрыла глаза и прыгнула.
— Куда? — не поняв, пугается Нина.
— Ну, как бы прыгнула, понимаешь?
— А-а… Я скажу Толе, что ты звонила. Только он может поздно прийти.
— Ничего. Я рано не ложусь.
— Счастливая! А у меня уже в половине десятого начинают глаза слипаться. Я — жаворонок. А Толя злится…
— Чего ж тут злиться? Против природы не попрешь.
Еще немного поговорив ни о чем, они кладут трубки.