— А к тебе он случайно не приставал? — Евгения смотрит на Ладу как бы со стороны: внешне не броское, но очень милое лицо, чем больше на него смотришь, тем больше прелести находишь, а главная красота — волосы каштановые, густые, блестящие, будто с рекламы шампуня "Ультра ду".
— Чересчур ты любопытная! — смеется Лада. — Было дело, но я мужу пожаловалась. Он ничего мне не сказал, и, думаю, в тот же день с Эдичкой подрался, потому что с того дня будто бабка пошептала! Даже на улице встретит, сквозь меня смотрит, как и не видит.
— О чем речь? — возвращается к столику Ирина. Ни следа пронесшейся бури; лицо спокойное, умело подкрашенное.
— Я Жене про своего супруга рассказываю, — сразу находится Лада.
— Да, мужичок у неё справный, — улыбается Ирина, — ростом не больно высокий, но весь собранный, как напружиненный. Этот себя в обиду не даст, и жену никому обидеть не позволит.
"Если Эдуард Тихонович и дальше будет мне досаждать, я пожалуюсь Виталию, пусть с ним разберется!" — решает про себя Евгения.
После обеда рабочий день проходит спокойно, никто ей не докучает. Ровно в пять верный рыцарь Виталий свет Всеволодович подает "Вольво" к подъезду.
— Отпросилась? — первым делом спрашивает он.
— Отпросилась. Без проблем.
— Я же говорил!
— Вообще, Таля, две вещи в жизни я ненавижу больше всего: просить и быть обязанной.
— Этого никто не любит, — мудро замечает он. — Именно поэтому деловой народ принял такую форму отношений: ты — мне, я — тебе.
— Тогда понятно, почему шеф успокаивал меня. Говорил, что мое появление в фирме ему выгоднее даже больше, чем мне!
— Валик — умница. Он тоже в тебя влюблен?
— Тоже? А кто ещё влюблен?
— Присутствующих тебе мало?.. Давай-ка заедем куда-нибудь перекусить, а потом я отвезу тебя в один симпатичный магазинчик… И не смотри на меня так! Перефразируя твоего шефа, и я могу сказать, что твое появление в моей жизни для меня важнее, чем для тебя.
Наверное, он хочет, чтобы Евгения, сраженная его великодушием, запротестовала бы, что и для неё это важно, но она молчит.
Человек быстро привыкает к хорошему. У них с Аркадием не было машины, разве что друзья когда-нибудь подвезут на море или в горы, за грибами. У всех остальных — Ткаченко, Аристовых и Зубенко машины были, а вот Лопухин считал, что без неё меньше головных болей. И так во всем: этих самых "головных болей" он избегал, где только можно… Казалось, общественный транспорт станет средством передвижения для Евгении на всю оставшуюся жизнь. Но вот пересела она с автобуса на "Вольво" и никакого неудобства не ощущает!