Меня спасло, что он находился в шоке. Я прошел в ванную комнату и тщательно вымыл руки. Потом вернулся в гостиную. Женщина лежала на тахте. В груди торчала рукоятка столового ножа.
— Это ты ее убил?
Мордашев не ответил. Он пил коньяк большими глотками. Бутылку покрывали кровавые отпечатки.
Что я мог сделать в подобной ситуации? Вызывать милицию? Остаться с ним? Но как объяснить свое присутствие в чужой квартире? Мордашеву я не доверял — многочисленные беседы только доказывали, насколько непредсказуемым и опасным человеком он может быть. Где гарантия, что меня не арестуют?! О только что полученной работе придется забыть — в престижной фирме с самого начала предупреждали, что не потерпят никакого скандала.
— Ты можешь мне помочь? — спросил Антон. — Ничего не соображаю — жену жалко, а самому страшно. Нужно труп вывезти. Кроме тебя, обратиться мне не к кому. Поможешь?
Вместо ответа я направился к двери.
— Уходишь, сволочь?! — в его голосе послышались мстительные нотки. — Бросаешь? Ну, иди, иди… Еще встретимся с тобой!
— Это вряд ли, — ответил я, не оборачиваясь. — На свидания к тебе я приходить не собираюсь.
И все же Мордашев оказался прав — наши пути пересеклись. Ему удалось остаться на свободе и сделать карьеру, а я так и остался не у дел. Вряд ли я попал сюда без его участия. Или же то прихоть судьбы под названием случайность?!
Половица подо мной вздрогнула. И я замер, пораженный мыслью: только сейчас сообразил, что покойная жена Николая лежала в той же позе, что и Полина с Ветой.
Слишком много совпадений, чтобы поверить в случайность.
6 июля
Я очень долго ходила к психоаналитику. Очень хорошая была женщина. Жаль, что умерла.
— Спать будешь в общем корпусе, — сказала Луша. — Там есть отдельная комната.
Наконец-то, и мне нашлось местечко на проекте. А то которые сутки болтаюсь без пристанища. Ребята меня старательно избегали. Да и я им в душу не лез. С моей бы разобраться! Гоша боялся, что новость о смерти Тиграна и Веты вызовет панику, но просчитался. Вместо слез и истерик — мрачное отупение. И только Сэмми демонстрировала откровенное злорадство: поделом обоим!
— Почему они такие черствые? — не понимал Гоша. — Ведь они жили с этими людьми, делили кров и хлеб, и вдруг такое равнодушие. Даже полноценного сюжета не снять.
— К смерти быстро привыкаешь, — отозвался я. — К тому же, ни Тиграна, ни Вету в коллективе особенно не любили. Эти двое всегда были себе на уме.
— Но они же погибли!
— Ребята переживают, но по-своему. Человек реагирует на чужую смерть, только если она происходит прямо на его глазах. Разумеется, я не беру в расчет гибель близких и друзей. В данном случае каждый из ребят психологически защищается: подсознательно они уверены, что ничего страшного не произошло, что все в порядке. И такая реакция намного лучше, чем истерика и паника. Стоит одному поддаться страху, как пойдет цепная реакция.