— Давайте выпьем, — вмешивается Катя, — слышите, тост за умершую предлагают.
Говорит вполголоса сама себе:
— Царствие небесное.
И залпом выпивает рюмку водки, кивая, чтобы и мы последовали ее примеру. Я как-то мельком вспоминаю, что Катя на машине и ей не надо бы…
— Пусть земля ей будет пухом, — добавляет мужчина и тоже пьет.
— Ты ведь хочешь мне что-то сказать? — не желаю я угомониться.
— Хочу, но не здесь, — говорит Катя. — Потерпи еще немного. Минут двадцать посидим, и в детсад за ребятами.
— Но ты выпила!
— Ничего, лавровым листом зажую, — хмыкает она.
— Вы что-то хотели мне сказать, — говорю я мужчине, который муж сестры, — конкретное.
— Хотел сказать, что моя Нина вовсе не скандалистка. Это ее накрутили.
— Кто? — живо интересуется Катя.
— Не знаю. — Он с сожалением поднимает голову от тарелки: домашняя лапша на первое довольно вкусна, а мужчина, видимо, как следует проголодался. — Кто-то из ваших, из спортсменов.
Неужели среди моих девчонок есть кто-то, кто так считает?
Мне становится холодно и неуютно, и аппетит исчезает вовсе. Я лениво вожу ложкой по тарелке.
— Возьми себя в руки! — шепотом требует Катя. — Тебе надо потерпеть всего несколько минут.
— Что же теперь, изображать зверский аппетит?
— Зачем, просто оставь тарелку в покое. На тебя уже обращают внимание.
— А теперь слово имеет директор фирмы, в которой работала Алина, — говорит женщина, что проводила нас к столу.
Слово имеет — как странно звучит! Я поднимаюсь из-за стола. В голове полный сумбур, и потому на речь я никак не могу настроиться.
— Алина… была хорошей девушкой. Настоящей спортсменкой. На самом деле есть люди, которые просто занимаются спортом, а есть те, которые им живут. Такой и была Алина. Я видела ее на соревнованиях — она была очень талантлива. Не представляю, кто мог поднять руку на этого светлого и порядочного человека, но думаю, жизнь отомстит этому подонку!.. Пусть земля ей будет пухом. Светлая память!..
Я еще что-то говорила, но, кажется, не очень связно.
Хорошо, что рано или поздно всему приходит конец. Вскоре подали второе, а потом я уже смогла встать из-за стола и подойти к сидящим на другом конце стола моим сотрудницам.
— Девушки, — наклонилась я к ним. — Постарайтесь прийти завтра в офис к девяти часам утра. Мне надо с вами поговорить.
— Придем. Обязательно, — нестройными голосами отзываются они.
Я прощаюсь и иду к выходу, провожаемая все тем же ненавидящим взглядом Нины.
Катя ждет меня на крыльце.
— Ты выпила три рюмки водки, — возмущаюсь я.
Подруга смотрит на меня с сожалением.
— Павловская, — говорит она строго, — если ты увлечена какими-то мыслями, ты ничего вокруг не замечаешь. А я-то, глупая, всегда считала тех, кто занимается восточными единоборствами, кем-то вроде ниндзя. Их нельзя отвлечь. Их нельзя смутить. Как бы их ни загружали, они все равно видят все, даже то, что у них за спиной!