Но с другой стороны, Михаил вообще советовал мне поговорить в таком ключе с большим числом девушек. То есть я обидела бы не одну Маргариту. В любом случае она передо мной провинилась, потому пусть немного пострадает… если она все же ни при чем.
Я открываю ее личное дело, хотя прежде читала его и ничего особенного в нем не увидела. Прежде всего я увидела, что мы с ней, как и с Любашей, ровесницы. Родились в одном году и с разницей всего в три месяца. Но видимо, в отличие от других моих девушек — приблизительно одного возраста, с разницей в два-три года — я слишком рано повзрослела. Прежде всего рано стала жить без родителей, рано начала ездить по соревнованиям, где, как известно, царят довольно жестокие взрослые нравы и приходится сражаться за свое место под солнцем, даже если тебе всего тринадцать лет…
Итак, Маргарите скоро двадцать восемь лет, а семьи нет. И не было. Отчего же такая интересная женщина до сих пор не смогла создать ее себе? Даже на обычном официальном фото видно, какие у нее огромные красивые глаза, красивой формы губы, роскошные длинные волосы… и при том что-то в ее лице такое… Обреченность? Нет. Скорее, затаенная обида…
— Разрешите, Ванесса Михайловна?
Я поднимаю голову — быстро же она домчалась. Некоторое время мы смотрим друг другу в глаза. Она вдруг понимает, что я знаю. Несколько секунд колебаний — она думает, что можно сделать вид невинно оклеветанной, но, видно, решает больше не притворяться.
Она садится за стол напротив меня и достает из кармана пачку сигарет. От неожиданности я даже забываю сказать, что у меня в кабинете не курят. Да и Маргарита вроде бы прежде не курила.
Потом, глубоко затянувшись, говорит:
— Вот скажи, почему одним — все, а другим — ничего?
Старая песня. Неужели зависть такая прогнозируемая штука? Одно и то же: обида на судьбу, вернее, на человека, к которому эта судьба, кажется, более благосклонна.
— И чего это у меня — все? Сын, которого я воспитываю одна?
— Не притворяйся! — чуть ли не шипит она. — Я много думала об этом. Вот что в тебе есть такого, чего нет во мне? Почему мужчины падают к твоим ногам, а ты их еще этими самыми ногами пинаешь, в то время как я должна их завоевывать всеми правдами и неправдами?!
— И ты решила мне в этом помешать?
— Я решила тебе отомстить.
— В результате чего умерла Алина.
Я нарочно возвращаю ее на землю с этих мстительных высот, чтобы она осознала, чем ее месть отозвалась.
— При чем здесь Алина? — все еще не «врубается» она. Или делает вид. Мстительнице не хочется ощущать себя причастной к убийству.