– Очень и очень жаль. Как бы потом вам упрямство ваше боком не вышло, господин Сиротин.
– Ну, я буду предельно осторожен, по пустырям и паркам шастать в темное время суток не стану, к незнакомым девицам приставать тоже. А то видите, какие они нынче пошли, девицы, выходят на тропу войны из-за всяких мелочей. Бомжи эти ведь ничего плохого не совершили. Всего лишь девочку обокрали, кулончик отобрали, немножко убили, а она, поди ж ты, претензии надумала предъявлять. Вот негодяйка! Кстати, что за кулончик она у маргиналов требовала, товарищ следователь? Или говорить нельзя, служебная тайна?
– Ну почему же тайна? – Горейко поморщился. – Огурцов показал, что сорвал с шеи девушки какой-то медальон. С его слов, украшение сначала показалось ему золотым, но потом он, присмотревшись получше, понял, что медальон – обычная побрякушка, и выбросил его.
– Где?
– Да там же, на пустыре. А медальон, выходит, подозреваемой очень нужен. Что-то в нем особенное. Вы случайно не догадываетесь, что именно?
– Понятия не имею, – Монгол пожал плечами.
– Вот и я не имею, но подсказывает мне мой профессиональный опыт, что непростая это побрякушка.
Надо же, ему его профессиональный опыт подсказывает! А сколько лет тому опыту? Пять или шесть? Но, с другой стороны, вполне вероятно, что украшение имеет определенную ценность, коль уж из-за него девчонка отважилась повторно встретиться со скотами, которые ее чуть на тот свет не отправили.
– Так вам, господин Сиротин, действительно больше нечего поведать следствию? – спросил Горейко, вставая из-за стола и тем самым давая понять, что аудиенция закончена.
– Нечего. – Монгол, изобразив на лице искреннее сожаление, тоже встал.
– В таком случае примите добрый совет – поберегитесь. Знаете, береженого и бог бережет. А мне в деле лишний труп не нужен, мне и тех, что есть, хватает.
– Всенепременно. – Монгол попятился к двери.
– И если вдруг узнаете что-нибудь интересное, вы уж не сочтите за труд, позвоните мне. – Горейко улыбнулся. Улыбка получилась душевной, почти искренней, лишь глаза за стеклами очков оставались холодными и внимательными.
– Сообщу. Всего доброго, Адам Семенович. – Монгол захлопнул за собой дверь и вздохнул полной грудью.
Черт, что за день сегодня такой сволочной?! Сначала эта чокнутая нимфоманка со своими закидонами, потом агент Малдер с дикими предположениями. И рубашка насквозь промокла от пота, а до встречи с немцами совсем мало времени, едва ли получится заскочить домой переодеться.
* * *
Психиатрическая клиника располагалась за городом. Добираться до нее, не имея личного автомобиля, приходилось довольно долго: сначала полтора часа на электричке, потом еще тридцать минут пешком через сосновый лес.