– Нет, я, конечно, тоже небезгрешен. Если от дамы поступает такое интересное предложение, то как же можно отказаться, но насиловать…
– Ты меня ударил…
– Ударил – тут виноват, не рассчитал силу. Когда ты на землю рухнула, я даже испугался, перенес тебя в дом, собирался «Скорую» вызывать, а ты раз – и очухалась.
– Я очухалась?
– Ты, кто же еще? Очухалась и давай ко мне приставать. Слушай, Огневушка, может, тебя от удара по голове переклинило? Ты же у нас девушка непредсказуемая, ты же у нас из мертвых не так давно воскресла, мужиков до сумасшествия и разрыва сердца доводишь своей непредсказуемостью. У тебя точно с головой все в порядке? Знаешь, тут мне намедни про тебя столько жутких вещей порассказали. – Вот не собирался он заводить этот задушевный разговор. Как-то само собой вышло, но коль уж вышло…
– Я ничего не помню, – девчонка сползла с подоконника, сжала виски руками. – Со мной что-то происходит…
– Ну, вот видишь, сама же все понимаешь. – Вдруг удастся уговорить эту дуреху сдаться? Она ж опасна! И для себя, и для окружающих.
– Я санитарку не убивала, клянусь. – Вот и сейчас с ней что-то неладное творится: глазищи огромные, на пол-лица, взгляд затравленный.
– А остальных? – Монгол нащупал в кармане пиджака пистолет.
Она молчала очень долго, смотрела в пустоту этими своими черными глазюками, от которых по коже мурашки, а потом заговорила:
– Не помню. Ничего не помню… Вот, как с тобой… И мама меня чудовищем считает…
На чудовище она сейчас походила мало, а вот на душевнобольную – да.
Жалко девчонку. Не хочется ее жалеть, а по-другому не получается. Даже верить фактам не очень удается. Злиться на нее, жаждать мести – это пожалуйста, а вот взглянуть правде в глаза – никак. Странно, он столько про нее знает, а все равно не боится. А мама у нее молодец, умеет родную кровиночку поддержать добрым словом. Лучше бы ребенка хорошему специалисту показала, чем чудовищем обзывать.
– Слышь, Огневушка, я не настаиваю, но ты бы проконсультировалась с кем-нибудь по поводу своего состояния. Ну, нельзя же так, честное слово.
– С кем? Со следователем твоим? – Она горько усмехнулась.
Монгол тяжело вздохнул, а потом решился:
– Для начала с психиатром было бы неплохо.
– С психиатром? – Удивительное дело, но девчонка не обиделась, наверное, подобные мысли уже приходили ей в голову. – Я консультировалась, у меня отчим психиатр.
О как! Это что-то вроде сапожника без сапог: у отчима-психиатра – падчерица-сумасшедшая.
– И что он тебе сказал?
– Сказал, что надо со мной разбираться.
– Когда начнет? – Пусть бы поскорее, потому как девочке с каждым днем все хуже и хуже.