Если б можно было пойти в милицию, написать заявление, скорее всего, дело бы решилось. Задержали б этих уродов, потрясли как следует. Глядишь, и медальон бы отыскался. Он же с виду побрякушка побрякушкой, его и не продашь…
Не продашь… А вдруг Циклоп это тоже понял? Зачем бомжам вещица, которую нельзя ни продать, ни на водку обменять? Может, – ну ведь бывают же в жизни чудеса! – Циклоп медальон выбросил. Надо сходить, посмотреть. Еще же не поздно, и эти… выродки днем где-то прячутся. Нисколько же не страшно, днем-то… Ну, пусть не совсем днем, на часах уже половина восьмого вечера, но ведь до настоящей темноты далеко. А она быстренько: одна нога тут, другая там. Конечно, весь пустырь осмотреть не получится, да и бессмысленно. Она просто пройдет тем же путем, которым шла два дня назад.
Господи, даже не верится, что всего два дня прошло. Столько ужасного в ее жизни случилось. Она, кажется, даже умереть успела…
Принять решение оказалось намного тяжелее, чем его осуществить. Пришлось какое-то время собираться с духом, уговаривать себя, что при свете дня ей нечего бояться, что до наступления темноты пустырь – вполне оживленное место, а она ж только до темноты…
Мир вне Лииной квартиры, казалось, замер. Воздух вязкий и липкий, как патока, безветрие, затаившиеся в траве цикады – затишье перед грозой. Но небо еще светлое, только у самого горизонта черно-синей кляксой тяжелая туча. Если поторопиться, то можно успеть.
Ушибленная лодыжка распухла и ноет, но не сильно. В старых растоптанных кроссовках ногам почти комфортно, получается идти, лишь едва заметно прихрамывая. В сланцах, наверное, было бы удобнее, но рисковать она не станет. Если вдруг придется убегать, сланцы могут оказаться коварнее шпилек. Нет, кроссовки – оптимальный вариант.
А люди на пустыре действительно еще есть. Справа слышны мальчишеские голоса: пустырь идеальное место не только для убийства припозднившихся девушек, но и для игр в «казаки-разбойники». Слева, в прорехах редкого кустарника, видна чья-то ярко-красная ветровка, тихо бубнит плеер. Это, наверное, собачник. Точно. Вот и псина! Огромный черный дог выпрыгивает из кустов на тропинку. Он без ошейника, но Лие не страшно, она вообще не боится животных. Люди намного страшнее.
– Джей! Джей, ко мне! – Хозяин пса совсем молодой, ему лет пятнадцать, максимум шестнадцать, бейсболка повернута козырьком назад, джинсы вытерты добела, на ногах кроссовки, почти такие же, как у нее. – Не бойтесь, он не кусается! – Подросток улыбается, но на всякий случай придерживает дога за ошейник. Пес не сопротивляется, послушно замирает посреди тропинки, смотрит флегматично, из приоткрытой пасти на траву падают хлопья слюны.