Миша обнял ее за плечи.
— Слушай, всего семь часов! Мне надо сегодня к Кириллу еще заехать, хочешь со мной? Он будет рад.
Она грустно покачала головой.
— Мне далеко ехать, Миш. Давай в следующий раз. Он, кстати, обещал меня сфотографировать. Говорит, у меня идеальная фигура. Льстит, конечно, но все равно приятно.
— В каком же это виде, позвольте вас, сударыня, спросить, вы собрались сниматься?
— В обнаженном.
— Так и знал. Предчувствовал просто. Узнаю Кирилла. Он всем предлагает ню. Просто поражаюсь. Странный вы все-таки народ, женщины. И почему вам так нравится фотографироваться обнаженными? Хлебом вас не корми, только дай покрасоваться нагишом. Ну, вот скажи, что в этом интересного?
— А что тут плохого, Миш?
— Да, ничего тут плохого, конечно, нет. Кирилл замечательный фотохудожник, как говорится от бога. Не всякий мастер может так снимать обнаженную натуру, как он.
— Женское тело, ведь это так красиво. Признайся? Разве тебе не самому не приятно смотреть на красивое женское тело?
— На твое — да.
— Да ладно, скажешь тоже. На любое приятно!
— Лика, никто и не спорит, что красиво. Только я ревную.
— Глупыш, он же твой друг.
— Прекрасно это сознаю, но все равно бешусь от одной лишь мысли, что кто-то будет на тебя смотреть и любоваться сокровенными изгибами твоего тела.
— Не говори глупостей. Ты что, забыл, как я тебя люблю?
Она встала на цыпочки и чмокнула его в висок.
— Мой автобус едет. Пока?
— Пока, любимая.
Он помог ей взойти на ступеньки подножки автобуса и еще долго стоял на пустынной остановке, глядя вслед.
На следующий день Миша пришел на работу раньше обычного. Еще никого не было, кроме охранников, но дверь в соседнюю лабораторию была почему-то открыта настежь. В помещении ярко горел свет, кто-то монотонно бубнил из дальнего угла из-за груды приборов. Заглянул. Ба! Да это Юрий Палыч. Склонился над учебником английского языка и бормочет, бормочет — новые слова пытается запомнить. Оказалось, Юрий Палыч на спор проиграл Белову в шахматы. И теперь должен за это выучить английский язык. Если он не выучит «инглиш» за три месяца, то год обязуется не брать в руки шахматы. А такое испытание для Можаровского было смерти подобно. Поэтому он приходит каждый день раньше всех и до начала рабочего дня усиленно долбит иностранный.
— Я к вам скоро присоединюсь! — сообщил ему Миша, вспомнив свое обещание Лике одолеть иностранный.
— Давай, веселее будет.
День начался с «разбора полетов». Тихонову влетело за то, что он не закончил свой макет, хотя макет был закончен и еще два дня назад он отдал его Свете, чтобы та подготовила сопроводительную документацию. Света, как выяснилось, не успела все закончить, проболтала с Луизой и подружками с соседних отделов, и теперь влетело Мише, как ответственному за работу.