— Ты какая-то странная, дочурка.
— Все хорошо, папа. Мне пора садиться в автобус, он сейчас отходит.
— Береги себя, Лали. Одевайся тепло и кушай как следует.
— …
— Мама будет молиться за вас, чтобы все было хорошо.
— С каких это пор ты стала молиться?
— …
— Если возникнет какая-то проблема, сразу же позвони нам. Домой или мне на работу, куда хочешь.
— О'кей, пока.
— Подожди, ты меня не поцелуешь, дочка?
— …
— Пока, мама тебя любит, да?
— Береги себя, пожалуйста, доченька. И будь благоразумной.
— Что ты подразумеваешь под «быть благоразумной», папа?
— Веди себя хорошо…
— Тебя я не спрашиваю.
— Ничего, дочка, ну, не делай глупостей, не рискуй понапрасну, не знаю, не знаю, что я хотел сказать.
— Тогда в следующий раз ничего и не говори.
— …
— …
— Еще один разочек поцелуешь папу, да?
— …
— Пока, Лали.
— Пока, любовь моя.
— …
— …
— …
— Боже мой, какая она вредная!
— Она нервничает, Инес, в этом все дело.
— Она вредина. Не знаю, как я смогла это вынести.
— Я тебя прошу, помаши и сделай приятное лицо, она на нас смотрит.
— Пока, дорогая, пусть все будет прекрасно!
— Пока, дочка, береги себя!
Дела наши обстояли довольно хорошо. Тело Твоей до сих пор не нашли, и это облегчало ситуацию. Нет трупа, нет и смерти. Нет ни убийства, ни убийцы. Даже несчастного случая нет. Есть лишь сомнения и всякие абсурдные предположения насчет исчезновения Алисии, которые мы с Эрнесто не раз повторяли остальным, будто сами к этому делу никакого отношения не имеем. Притворялись почти двадцать четыре часа в сутки. Перед посторонними мы не могли позволить себе ни малейшей ошибки. Я до того увлеклась, что играла эту роль даже наедине с собой. Как-то, принимая душ, я поймала себя на мысли: «Знать бы, что случилось с бедной Алисией». Тут я поняла, что все сделала правильно. Потому что если кто и знал, что случилось с Твоей, так это я. Но уже несколько месяцев я провела, притворяясь, играя роль перед другими. Сознание начало раздваиваться. Ты влезаешь в шкуру своего персонажа и думаешь как он. Когда я учила английский, миссис Кертис говорила: «Think in English!»,[4] иными словами: «Не думай по-испански и не переводи, а думай сразу по-английски». Когда кто-нибудь спрашивал меня об исчезнувшей Алисии, я и не сомневалась в том, что мне ответить. Я была лишь женой Эрнесто, чья секретарша пропала, и мы о ней не получали никаких известий.
У полиции не было ничего конкретного. Прошло почти полгода со времени несчастного случая, а у них до сих пор нет ни подозреваемых, ни следов, ни улик. Ничего. Они уже давно перестали задавать Эрнесто всякие вопросы. Если кто и помнил про исчезновение Алисии, так это ее родители: во всяком случае они до сих пор появлялись иногда в какой-нибудь телепрограмме с одной лишь целью — напомнить о своей дочери.