Идея Универсальной Жизни, состоящей из жизней отдельных атомов, — это одно из древнейших представлений эзотерической философии, и самая современная гипотеза нашей науки, а именно гипотеза о жизни кристаллов, — это луч древнего ведания (знания), который достиг наших ученых совсем недавно.
Согласитесь, официальная наука считает что окружена со всех сторон недостижимыми тайнами, в которые никогда нельзя будет проникнуть из-за технической несостоятельности воспроизведения и восприятия необходимых механизмов! А почему? Просто потому, что физическая наука обрекает сама себя на развитие, подобное бегу белки в колесе материи, ограниченное нашими пятью чувствами. Хотя она несведуща как в образовании материи, так и простой клетки; хотя она бессильна объяснить, чем является это, то или что-либо другое, все же она будет превращать в догму и настаивать на том, чем на самом деле не являются ни жизнь, ни материя и все остальное. Получается, что слова отца Феликса, адресованные пятьдесят лет назад французским академикам, стали почти бессмертными как трюизм. "Джентльмены", — сказал он, — "вы вкладываете в наши уста упрек, что мы учим тайнам. Но вообразите науку, какую вы хотите; последуйте за всем великолепием ее выводов… и когда вы достигнете ее истинного источника, вы столкнетесь лицом к лицу с неизвестным!" Именно с таким фактом — фактом грандиозного "неизвестного", столкнулся давным-давно почивший доктор Пирогов из Санкт-Петербурга. Выводы к которым он пришел к концу своей жизнидеятельности он увековечил в своих посмертных "Воспоминаниях", доказав что истинный ученый муж — таковым может считаться только если он — Истинный исследователь, а не пристрастный свидетель! Этот великий хирург и патолог поистине вызвал своей публикацией взрыв осуждения со стороны своих коллег. "Как же такое возможно? — возмущалась почтенная публика, — Доктор Пирогов, которого мы считали почти полным воплощением европейской мысли, может разделять суеверия безумных алхимиков? Тот, кто по словам своего современника:
"был истинным воплощением точной науки и ее методов мышления; тот, кто рассекал сотни и тысячи человеческих органов, знакомясь таким образом со всеми тайнами хирургии и анатомии так, как мы знакомы с нашей обычной мебелью; ученым, для которого не было секретов в физиологии, и кто превыше всех людей был одним из тех, у которого Вольтер мог бы спросить иронически, не нашел ли он бессмертную душу между мочевым пузырем и слепой кишкой, — тот же самый Пирогов, как это выяснилось после его смерти, посвятил целые главы своего литературного Завещания научной демонстрации…" ("Новое время" за 1887 год).