— А что там с этими бочками? — потребовал ответа Джон.
Староста отхлебнул большой глоток зля, прежде чем ответить.
— Я никогда не видел винных бочек, коронер, но я знаю, что у нашего лорда на Рождество два вода назад была одна такая. Эта гнутая бочарная клепка вполне могла принадлежать одной из разбитых бочек- хотя я слышал, что эти французские фрукты тоже перевозят в бочках.
Аэльфрик смог немногое добавить, и вскоре все они уже спали на охапках папоротников: староста с дочерью и сыновьями — у одной стены, сэр Джон со своими спутниками — у другой, чтобы оказаться как можно дальше от вони, исходящей из коровника.
Перед тем как заснуть, коронер еще раз мысленно перебрал проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться. Он надеялся, что его секретарю удастся разузнать больше того, что они выудили из старосты. Джон с уважением относился к уму и проницательности бывшего священника, точно так же как и завидовал его умению обращаться с книгой и письменным слогом, но, будучи в душе солдатом, он не мог не презирать хилое телосложение и малодушие своего маленького секретаря. Он взял его к себе в отряд по настоятельной просьбе своего друга Джона де Алекона, одного из немногих высших сановников церкви, к которым коронер испытывал уважение.
— Он- мой племянник, да простит меня Господь, — сказал священник. — Моя сестра никогда больше не заговорит со мной, если я допущу, чтобы бедный малый умер с голоду. Он виртуозно обращается с пером и папирусом, даже при том, что имеет обыкновение запускать руку под юбку молоденьким девицам.
И когда возникла необходимость нанять кого-либо, кто мог хорошо читать и писать и не испытывать адских мук, выводя закорючку вместо собственной подписи, то Джон счел неразумным упускать подвернувшуюся возможность. Так что отныне Томас получал жалование два пенса в день и пользовался привилегией спать на собственном тюфяке в помещении для слуг в доме каноника, находившемся на территории собора.
Мысли коронера переключились на извечную болезненную тему. Его супруга Матильда приходилась сестрой шерифу. Женатый на ней вот уже шестнадцать лет, он достиг гармонии в браке благодаря своему почти постоянному отсутствию в доме из-за участия во всевозможных войнах. Но с тех пор, как в прошлом году он вернулся из злополучного крестового похода в Святую землю вместе с Ричардом Львиное Сердце, Джон прочно застрял в Эксетере вместе с Матильдой.
Поскольку у обоих супругов имелись свои недостатки; их отношения неуклонно ухудшались: они почти не разговаривали друг с другом, делая исключение лишь для того, чтобы обменяться взаимными упреками. Тем не менее Матильда приняла самое непосредственное участие в назначении Джона на эту должность, воспользовавшись влиянием своей семьи при неохотном содействии брата и его высокопоставленных церковных друзей — хотя, естественно, главной движущей силой ее поступков было стремление стать супругой важного королевского сановника.