— Спасибо. — Она отпила несколько глотков и вытерла платком рот. — Вы понимаете, я боюсь… Я просто боюсь! Он уходит, и я боюсь, потому что совершенно перестала его чувствовать. Как будто между нами оборвалась какая-то нить… Вы понимаете?
Калинов кивнул.
— Я не знаю, в чем тут дело… Я не понимаю…
— Кто вы по профессии? — спросил Калинов.
— Кулинар… Но при чем здесь моя профессия? Это совершенно неважно! Он исчезает, доктор, вы понимаете?!
Калинов опять кивнул. Конечно, он понимает. Разумеется, он все понимает. Да и понимать тут нечего!.. Ситуация хоть и не часто, но встречающаяся… Наверняка не замужем… И не была. Ожегшись на молоке, дует на воду… И вот смысл всей жизни, всего существования — сын, единственный и неповторимый, кровиночка родная, плоть от плоти, никто нам с тобой больше не нужен, нам и вдвоем хорошо, правда?.. А годы уносятся, и вот уже ошалевшая от любви мама не может заменить сыну мир. И он уходит. Они все уходят… Ничего не поделаешь: юность, как правило, бессердечна… И ничем не поможешь, потому что это жизнь… Вот только как ей все это объяснить?
— Вы напрасно волнуетесь, — сказал Калинов. — Я тоже в юности сбегал из дома. И не один раз… Мы собирались где-нибудь на Огненной Земле, жгли костер и до хрипоты спорили… Или отправлялись в Экваториальную Африку, танцевали там под палящим солнцем и целовались с девчонками звездной ночью…
Ее передернуло, и он тут же пожалел, что заикнулся о девчонках. Вот оно что!.. Материнская ревность! Самая темная ревность в мире — дитя собственнических наклонностей… Сколько же горя эта женщина может принести и себе, и сыну, и еще кому-то!.. И что же, в конце концов, делать? Не предлагать же ей сеансы эмоциотерапии в самом деле! Это для юных, а в ее возрасте может оказаться уже и не безвредным для психики. Конечно, если бы ревность грозила сдвигами…
Он вдруг ощутил полнейшее бессилие. Это иногда случалось — правда, чрезвычайно редко, — и тогда он, один из лучших специалистов планеты, начинал жалеть, что не пошел, скажем, в кулинары. То ли дело! Никаких тебе поражений.
— Как вас зовут?
— Лидия Крылова. — Она снова всхлипнула.
— Послушайте, Лидия… Не стоит отчаиваться. Все это пройдет, поверьте… Очень скоро пройдет. Надо только немножко потерпеть… Придет время, и ваш Игорь перестанет убегать на свою Огненную Землю. Надо только чуть-чуть потерпеть.
И побыстрее привыкнуть, добавил он про себя. Она вдруг высокомерно глянула на него и гордо вскинула голову с шапкой разноцветных волос.
— Доктор, не надо меня учить терпению. Я начала терпеть давно, еще с тех пор, когда он в первый раз забился у меня под сердцем. — Она положила руку на грудь. — Все эти годы я терплю и жду, когда он вырастет. — Она с тоской, протяжно вздохнула. — Вот вырастет он, думала я, и обязательно сделает меня счастливой, самой счастливой на свете. Не зря же я отдала ему свою жизнь!.. Впрочем, не это главное. — Она махнула рукой. — Вы понимаете, в чем дело… — Она замялась.