— А ведь и меня бы так убили, — думала она. Вывели бы за огороды и забросали камнями. Мария вздрагивала от представленной сцены и с каждым днём всё больше ценила добрую душу Иосифа, спасшую её и от смерти, и от позора.
— Опять, наверное, цветы принесёт, — улыбаясь подумала она, готовя кувшин с водой. Загадаю — если принесёт, то всё-всё будет у меня хорошо.
Конечно, Мария хитрила. Она была уверена, что принесёт. За два месяца, что они были женаты, он каждый день появлялся либо с цветами, либо с веточкой жасмина.
— Сегодня он что-то опаздывает, — только успела подумать Мария, как во двор вошёл Иосиф. Кроме ящика с инструментом и полупустого мешка в его руках ничего не было.
— Не принёс, — расстроилась Мария и удивилась самой себе. Она так привыкла к этому знаку внимания, что уже не представляла мужа без цветов.
— Привет, Мария, — заулыбался Иосиф, — я так давно тебя не видел, кажется, целую вечность.
Не переставая улыбаться, он поставил свой ящик к ограде, бросил на него свой мешок и стал стягивать рубашку.
— Поливай, Мария, вспотел я сегодня, как никогда. Потом от меня, наверное, прёт, как от козла.
Мария стала лить воду на согнувшегося Иосифа, а он, офыркиваясь, растирал себя руками.
— У тебя кровь на ладонях, — затревожилась Мария.
— Шиповник проклятый. Сегодня ровно два месяца, как ты стала моей женой, вот и решил я сорвать тебе несколько веточек, а он колючий. 49
Вытершись, он открыл свой мешок и достал из него кусты розового шиповника. Увидев, как мать, вышедшая из дома, с улыбкой смотрит на него, Иосиф, засмущался и подал шиповник Марии.
— Ну, вот, принёс всё-таки, — обрадавалась про себя Мария, — значит, всё будет хорошо…
После ужина они с Иосифом возились в огороде.
— Знаешь, Мария, — начал Иосиф, — нравится мне здесь. Люблю я Назарет всей душой. Когда я бываю в Иерусалиме, то мне всегда домой хочется. Мне даже кажется, что и воздух у нас особенный здесь, и дышится легче.
Мария удивилась. К чему это он?
— Я тоже, Иосиф, люблю наш город. Иерусалим красив, но он совсем чужой, а здесь каждый камень, будто родственник.
— Правильно! Как ты это хорошо сказала, Мария — камень, словно родственник. Иосиф помолчал, а потом вдруг заявил:
— Только нам придётся уехать отсюда. Я думаю об этом в последние дни, но не могу решиться. Как, куда? Может быть, ты подскажешь?
— Уехать?!
— У тебя походка начала меняться.
— Походка? О чём ты, Иосиф?
— Скоро не только я, но и другие увидят. А появится живот (а он уже скоро появится) — бабы прикинут срок, и все поймут, что ты приехала из Вифании не одна. Мать скандал устроит.