— Выжать правый! — мгновенно выдал команду.
Машина резко свернула, и в то же мгновение рядом на высоте башни пронесся снаряд! Но врезался он уже не в нас, а в вековой явор за нашим окопом. Удар был такой силы, что отщепил почти половину ствола могучего дерева.
— Наш был снаряд, — невесело пошутил заряжающий Коля Свиридов.
Только успели поставить самоходку на запасную позицию, как, запыхавшись, прибежал замначштаба Архипов, передал приказ Мельникова: батареей срочно выйти на северо-западную окраину села и отразить атаку танков, рвущихся в сторону полкового КП.
Через несколько минут обе самоходки были на указанном месте. А там уже полыхал «тигр»! Но горела и самоходка Статнова! Однако четыре вражеских танка продолжали продвигаться к КП полка, и противостоял им в единоборстве лишь экипаж командирского танка лейтенанта Шишкова! Наши две самоходки почти одновременно ударили по головному «тигру»! Танк загорелся, полыхнув черным дымом с огнем! Остальные, отстреливаясь, начали отходить. За ними отползала и пехота, прижатая к земле огнем взвода управления и разведчиков, оборонявших штаб.
Атаки на слабые места нашей обороны, обстрелы командных пунктов и тылов насторожили наше командование. Разведчики Солдатова прочесали все село и на звоннице церкви обнаружили двух вражеских радистов-разведчиков, оставленных немцами при отходе. Долго они не сдавались, полагая, что подойдут свои и освободят их. Но когда подогнали танк и предъявили последний ультиматум, пришлось им спуститься и выйти с поднятыми руками. Это были эсэсовцы. На допросе они показали, что ночную атаку командование противника восприняло как удар танковой армии.
* * *
В течение 23 ноября бригада и полк отбили еще три атаки танков и пехоты противника. Ястребню удалось удержать. Только к ночи все успокоилось, и мы смогли немного передохнуть, поговорить, обсудить прошедшие бои. Василий Васильевич рассказал о тяжелых боях в Ястребеньке.
— По танкам они превосходили нас примерно в пять раз, по пехоте — в три. Да еще от бомбардировки и артналета мы понесли большие потери; сам знаешь, не успели мы оборудовать окопы ни для людей, ни для машин. А бомбить налетело около тридцати «юнкерсов»! Много погибло, многие были ранены. От командира самоходки Паракатика, он всего два дня как прибыл в полк, после обстрела шестиствольными минометами ничего не осталось, даже клочка шлема не нашли. Отражая последнюю атаку, погиб механик-водитель командирского танка Коля Гречин. Да что там говорить, все дрались насмерть! Когда 69-я мехбригада наносила удар по частям, вклинившимся между Ястребенькой и Дубровкой, контратаку поддерживали наши экипажи — Погорельченко (я был в его машине), Статнова и Колесникова. Пришли ребята на помощь — и сами попали в тяжелое положение! Самоходка Колесникова сгорела, сражаясь с «пантерой», экипаж, слава богу, спасла пехота, а то быть бы им в лапах немцев, те уже начали окружать машину. Экипаж Статнова подбил два танка, но тут им самим досталось, еле-еле ребята на неисправной самоходке, задним ходом выбрались из смыкавшихся клещей. Погорельченко, прикрывая отход Статнова, один танк смог уничтожить, но сами мы попали под фланговый огонь танков. Машина загорелась, трое были ранены, истекали кровью, но все как-то выбрались через аварийный люк и чудом смогли доползти к своим. Да и вам, как я понял, в этой роще на высоте тяжело досталось, — закончил свой рассказ Василий Васильевич.