Чуть позже Ваня Тюленев рассказал, что Рема действовал бесстрашно и очень дерзко. Незаметно добрался до плетня и дальше крался в его тени, периодически подтягиваясь на руках, — считал танки. Оставалось до крайнего сада совсем немного, когда послышались голоса патрулей.
— У нас замерло сердце, пальцы на спусковых крючках, — рассказывал Тюленев, — а этот пацан мигом спрыгнул с плетня и залег в здоровых лопухах вдоль изгороди. Караульные, услышав шорох, подбежали почти к самой изгороди, светят фонариками, но, слава богу, ничего не заметили, пошли дальше. Но пацан-то! Не шелохнулся! Ждал, пока отойдут подальше. Вот это выдержка! Настоящий разведчик! Даже нам это время показалось вечностью! Когда он подполз, мы не удержались, обняли, расцеловали его.
Дозор без происшествий возвратился в лес к боевым машинам. Вскоре подошел и остававшийся на лугу броневик старшины Мартыненко — но броневик явился без башни! Мартыненко доложил Солдатову, что башню сорвало взрывной волной от разорвавшейся рядом бомбы. Мы с Шишковым переглянулись, ведь никакой бомбежки не было! Солдатов тоже ничего не сказал.
Истину о башне и якобы бомбе мы узнали лишь через сорок один год. Поведал ее однополчанам на встрече ветеранов в Москве сам ныне капитан в отставке Николай Поликарпович Мартыненко.
— Из-за малой скорости, особенно по бездорожью, мы на своем броневике часто опаздывали с выполнением задачи, за что приходилось мне постоянно получать нахлобучки и выговоры, — рассказывал бывший старшина. — Вот мы с водителем Колей Кожушко и решили той ночью облегчить машину. Открутили болты, крепящие погоны башни, привязали башню тросом к толстому дереву, благо лес был рядом, и, разогнав машину, разом сдернули эту тяжеленную «бородавку» на землю. Машина полегчала на треть, и с тех пор стала ходить с большой скоростью, да и боеспособность наша увеличилась, так как из пулемета я стал стрелять с корпуса, имея круговой обзор. Мы успешно стали выполнять боевые и разведывательные задачи — зарабатывать не выговоры, а благодарности! Правда, до конца войны пришлось надежно прятать свою урезанную машину от командования. Особенно мы боялись Мельникова, он, сами знаете, иногда не владел собой, не знаешь, чего от такого ждать, а он ведь потом командовал полком.
Опытный водитель старшина Кожушко на облегченном броневике с большой скоростью увез Солдатова в полк. А мы — танк Шишкова, моя самоходка и разведчики, остались в лесу поджидать подхода своих. Вскоре мы услышали тихий рокот моторов, а потом и увидели темные силуэты танков и самоходок. Выходя из леса, они с минимальным шумом разворачивались в боевой порядок на западных скатах высоты, отделяющей нас от Голенков. Все происходило тихо и скрытно в расчете на внезапность атаки, а судя по тому, что мы видели в дозоре, противник не ожидал ночного нападения да еще с запада.