— Как же ты немцев прихватила?!
— Это ж надо, застукать в «лесном туалете»!
— Точно! Да в самый «час пик»!
Несколько раз пришлось рассказывать девушке, как удалось ей совершить этот подвиг — одной против пяти верзил! Аня смущалась, краснела, особенно когда объясняла, что нельзя было дать им застегнуться, могли ведь сбежать. Только взялись за борщ, в хату вбежал капитан, комбат мотострелков, крикнул с порога:
— Немцы!
Какая тут еда! Все молниеносно выскочили из хаты, не успев поблагодарить гостеприимную хозяйку.
* * *
Выскочив раньше экипажа, я сел на место механика и вывел самоходку на огневую позицию. Со стороны Ходоровки, расположенной южнее Хотова, на пригорок с редкой лиственной рощей выползала большая колонна пехоты и артиллерии противника. Они были уже километрах в двух от батареи, растянувшись в походном порядке, и, судя по всему, не догадывались, что в глубоком тылу их встретят приветственным огнем русские. Прибежал экипаж. Мы все еще под косарем были, ром-то оказался очень крепким! Но столько уже за плечами накопилось, что действовали все как часы. Решили подпустить немцев поближе. Когда расстояние сократилось вдвое и колонна оказалась на открытой местности, батарея открыла огонь. Застрочили и пулеметы из окопов. Снаряды ложились кучно и точно по целям. Немцы быстро развернулись в боевой порядок и начали зарываться в землю, ставить пушки на огневые позиции. Нельзя дать им окопаться! Комбат принял решение тремя самоходками атаковать противника. Из люка командирской машины последовал сигнал «делай, как я!»
— Вперед! — отдал я команду Счетникову.
Через минуту три самоходки — комбатовская в центре, моя и Фомичева по сторонам, на максимальных скоростях неслись на врага, а экипажи Макарова и Русакова били из орудий по вражеской артиллерии, не давая возможности занять огневые позиции. В перископ было хорошо видно, как их расчеты и орудия накрывались шапками земли и черного дыма. Из брони нашей тройки пулями пулеметов высекались целые снопы искр! Но экипажи поддержки хорошо делали свое дело, и фашистские артиллеристы не смогли добиться ни одного прямого попадания ни в одну из самоходок, а рикошетные удары не причинили нам существенных повреждений. Все три самоходки почти одновременно вышли на вражеские позиции! В считаные минуты орудия были перевернуты, лафеты деформированы! А в дымовом мареве просматривалось пламя восьми горевших тягачей — постарались наши батарейцы! Пока комбатовская самоходка утюжила последнюю пушку, наводчики Лапшин и Королев подожгли каждый по бронетранспортеру — из четырех, удиравших в сторону Ходоровки.