Доктор говорил, в его присутствии нет нужды — он ничего не может сделать, но Алексеус попросил его заехать осмотреть Кэрри.
Зато у меня не будет повода упрекнуть себя в том, что я не сделал все возможное.
Сейчас Алексеус снова попытался поговорить с Кэрри:
— Это очень трудно — ждать.
Она не ответила.
— Мы можем только надеяться, — очередная попытка.
Кэрри смотрела на него и молчала.
Что такое он говорит? Надеяться? Не на что надеяться. Никаких надежд. Я должна уехать. Я должна уехать.
Одна только мысль крутилась в ее голове.
Я должна уехать отсюда.
Это стало необходимостью, единственной возможностью существования. Любыми способами она должна отсюда уехать. Исчезнуть. Исчезнуть из этого дома, из этого мира. Исчезнуть из мира Алексеуса.
Скрыться от омерзительной судьбы, которую он приготовил для нее. Брак.
Ее снова охватил ужас.
Неужели он думает, что я выйду за него замуж? Неужели он действительно так думает?
Она никогда не выйдет за него. Никогда. Она отдаст своего ребенка на усыновление. Другого выхода нет. Нет! Это единственный способ уберечь его. Он будет в безопасности в любящей семье. Она убережет своего малыша от участи, уготованной ему Алексеусом, он не станет обузой людям, для которых он — помеха...
Отдать ребенка — что может быть ужаснее для матери, но другого выхода нет.
Обречь малыша на жизнь без отца, с одной только матерью, перебивающейся случайными заработками? Но даже если бы она и решилась на это, Алексеус, несомненно, нашел бы способ отнять у нее ребенка, с его-то связями.
Усыновление — единственная возможность, единственная надежда...
Этот ком в горле, он мешает дышать.
Алексеус опять говорит. Он все время разговаривает со мной. Никак не оставит в покое.
Не дать ему проникнуть за спасительный барьер...
— Здесь очень темно... Может, поднять жалюзи?
— Нет, — Кэрри смотрела на Алексеуса, но на ее лице не отражалось никаких эмоций, хотя в душе бушевал настоящий ураган. — Я очень устала. Я посплю.
— Отлично, — согласился он.
Кэрри отвернулась. Лучше не видеть его.
Алексеус вышел.
Алексеус вернулся проведать Кэрри в середине дня. Все то же самое — он задавал дежурные вопросы, она не отвечала на них. Молча смотрела на него, потом отворачивалась к стене. Алексеус понимал — им нечего сказать друг другу.
Кэрри слышала его, но не желала, чтобы он находился в комнате. Ей хотелось быть одной и смотреть в стену. Казалось, что эта стена в ее голове. Она защищает ее от мира. И сумрак в комнате тоже.
Доктор считал совсем иначе.
— Вам нужен отдых, но вы не должны лежать тут в темноте, вы должны бывать на свежем воздухе! Вот мои инструкции: морской бриз, сытная еда, фрукты, витамины для беременных.