Фербиец, стоящий на спинке кровати и выглядывавший в маленькое окно под потолком, — размером чуть больше метра, на улице оно начинается почти от асфальта и с двух сторон забрано массивной решеткой, — не мог разобрать, что именно сказал главврач. Он лишь слышал отдельные звуки доносившиеся с улицы и видел, как фургон вздрогнул и тронулся с места. Пациент взглядом проводил фургон до угла четвертого корпуса, за которым тот скрылся, и, продолжая держаться руками за решетку окна цокольного этажа, уронил голову вниз. Каждый раз, когда раздавался звук открывающихся ворот пациент, подскакивал к окну и смотрел за происходящим. Уже второй месяц он сидел под замком в подвале клиники.
Каждый день его выводили на прогулку, каждый день он ходил на процедуры.
Три раза в день, утром, в обед и вечером, ходил в столовую. В столовой всегда было много народа, можно было посмотреть в живые лица, перекинуться парой слов. Пусть собеседники были полоумными, но все же лучше, чем сидеть одному в комнате, в двенадцать квадратных метров.
Фербиец отнял руки от решетки и медленно сошел со спинки кровати. Он босыми ногами прошелся по комнате до двери из толстого, стального прута, и обратно.
Сел на железную кровать, та, прогнувшись, скрипнула пружинной сеткой, и обхватил свои бока. Одет фербиец был в халат грязно-серого цвета, под ним салатовый балахон и старые штаны «за альвер сорок». Под кроватью лежали его шлепанцы.
Чувство безысходности снова взяло верх и он, чтобы начавшие проступать слезы не потекли ручьем, с силой зажмурил глаза. Через несколько минут он поднялся с кровати, надел шлепанцы и принялся расхаживать по комнате от окна к двери. Шлепанцы шаркали по линолеуму, шепотом объявляя каждый новый шаг. Так продолжалось уже не первый день.
Гудок автомобильного клаксона заставляет фербийца вздрогнуть. Он поднимает взгляд на окно, на секунду замирает, затем бросается к нему и, не снимая шлепанцев, забирается на спинку кровати. Перед воротами стоит мусоровоз, на закорках которого покоятся шесть мусорных контейнеров. К машине не торопясь, подходит охранник и принимает протянутый водителем пропуск, проверяет разрешение на выезд, Другой охранник осматривает машину со всех сторон.
После проверки, водителю возвращают пропуск. Массивные ворота вздрагивают и, с лязгом и скрежетом, медленно отползают в сторону. Пациент начинает считать:
— Двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, — шепчет он.
Машина выезжает, ворота закрываются с теми же звуками. Пациент спускается со спинки и садится на кровать. Он продолжает свой монотонный счет.