Из носового салона появляются стюардессы. Только самой хорошенькой сероглазой нет. Бледные лица, заплаканные глаза, но держатся. Молча делают свое дело. Белинда эта разрешает нам опустить руки, еще раз предупредив, что при малейшем подозрительном движении будет стрелять, стюардессам разрешает принести пассажирам воды, разных успокоительных порошков, детям разрешает выйти в туалет.
До чего гуманные бандиты!
Где-то там в носу самолета, в пилотской кабине, идут переговоры, решается наша судьба.
Вернее, она решается на земле, на ближайшем аэродроме, в ближайшем городе.
А еще вернее, она решается в Москве.
О случившемся уже доложили, конечно, русскому полицейскому начальству. Там совещаются, решают, как быть, принимают меры.
Какие?
Вот это главное.
Выполнят ли требования этих четверых мерзавцев, как предписывают международные соглашения, или откажутся? Русские упрямые. Возьмут и плюнут на пассажиров. Тогда тут такая мясорубка начнется, что только держись. И первого в котлету превратят Джона Леруа!
Они вообще-то, русские, знакомы с этим делом? Как освобождать самолеты? Мы не знаем. Были у них два-три случая угона. Даже убили стюардессу. Словом, ничего не знаю об этом.
Да и черт с ним! Мне сейчас наплевать на всю мировую практику борьбы с воздушным пиратством. Меня интересует только вот этот наш конкретный случай, а в нем совершенно определенное лицо — Джон Леруа, который во что бы то ни стало должен остаться в живых.
Во что бы то ни стало!
Самолет начинает снижаться. Как же я не подумал, без дозаправки он, конечно же, никуда не долетит. Во всяком случае туда, куда, наверняка, хотят бандиты.
Сейчас сядем заправляться.
И тут у меня мелькает безумная надежда. Может, нас всех освободят, выпустят? Потребуют огромную сумму выкупа и освободят?
Я бы на их месте именно так поступил. Почему не заработать? Все равно терять нечего.
Но тут же меня окатывает волна ужаса. Всех освободят, а меня пристрелят! Я же полицейский, их злейший враг. Если уж на то пошло, то все произошло из-за меня.
Самолет приземляется тяжело, со стуком и толчками. Наверное, незнакомый летчикам аэродром или неподготовленный.
Я знаю, что сейчас происходит на земле. Аэродром оцепляют, подтягивают полицию, вокруг самолета в укромных местах расставлены бронетранспортеры с пулеметами, пожарные на своих пеноструйных машинах стоят наготове на случай взрыва самолета. В здании аэропорта готовят операционные, собирают врачей, подгоняют санитарные автомобили.
Наш лайнер рулит очень долго в какой-нибудь дальний конец аэродрома, чтобы не пострадали здание и другие самолеты при взрыве. Незаметно на него нацеливают незажженные пока прожектора.