- Зиночка, я по просьбе профессора. К вам должны были поступить от Каширговой блоки номер 1282 для учебных пособий.
- Когда?
Он назвал дату. Она стала листать журнал.
- Есть. Зимин Юрий Павлович.
- Когда вы будете делать стекла?
- На этой неделе.
- Сделайте, пожалуйста, по одному лишнему срезу.
- Со всех блоков?
- Нет. Главное - почки, сердце, надпочечники, поджелудочная и мозг. Я зайду к концу недели.
- Позвоните сперва.
В пятницу к конце дня стекла были готовы. Тут же, на кафедре он пошел в учебную смотровую комнату, где висел экран для просмотра слайдов, а на столах стояло несколько микроскопов. Костюкович сел за крайний, включил подсвет, положил первое стекло с пятнышком среза на нем, подогнал окуляр по своему зрению. На стекле был срез с почки. Он сразу же увидел то, о чем ему по телефону говорила Каширгова, получив на третий день после вскрытия Зимина стекла из своей лаборатории. И сейчас, меняя стекла, просматривая некропсию за некропсией, поражаясь тому, что видел, Костюкович уже понимал причину инсульта, но гадал, что же произошло в организме всего за двадцать лет жизни здоровенного парня.
К концу просмотра всех стекол лишь смутная догадка, как буравчик, слегка проклюнулась сквозь плотный слой вопросов...
На спортивную базу Костюкович поехал без предварительной договоренности с Туровским.
Он шел по асфальтированной узкой дорожке, справа и слева - ковром ухоженные газоны, клумбы с цветами. Всюду чистенько, спокойно, как в заповеднике. Волейбольная площадка и теннисный корт пустовали, лишь со стороны бассейнов за административным зданием раздавались голоса и слабый плеск воды...
Туровский стоял у книжного шкафа спиной к двери, когда Костюкович вошел в его кабинет.
- Здравствуйте, Олег, - произнес Костюкович.
Туровский обернулся и, как показалось Костюковичу, удивленно-растерянно уставился на вошедшего, но тут же заставил себя улыбнуться:
- Здорово, незванный-нежданный! Садись! Каким ветром?
Костюкович сел на маленький диванчик, сказал:
- Я тебя ненадолго задержу.
- Ради бога!
- Я хотел бы взглянуть на медицинскую карточку Зимина.
- Никак не можешь угомониться. Дался тебе Зимин!
- Вы ведь ведете медосмотры, - настаивал Костюкович.
- А как же?! Следим за здоровьем пловцов, их питанием. Они у нас, как цыплята в инкубаторе. Но карточку Зимина после его смерти я уже выбросил. Что конкретно тебя интересует? Я ее помню напамять. Она была почти пуста, слава Богу. Ну, случалось ангина, ОРЗ, как водится; бывало, конечно, потянет на тренировках мышцу, связочку. А серьезного - ничего. Кормил его поливитаминами - югославский "Олиговит", западногерманский "Таксофит", швейцарский "Супродин", рацион тоже выглядел красиво: парная телятина, апельсиновый сок, икорка.