– Напрасно, напрасно, Александр Борисович. Что же, и в Петрограде ни капли не пили?
– Да бросьте вы, слушайте… (Александр Борисович косился на соседей.) Вот тот, внушительный дядя, – кто такой?
– Полицейский, из отдела наблюдения над иностранцами. Мой приятель…
– Хорошенькое знакомство!
– Без этого здесь нельзя.
– Ну, а вон те, в смокингах?
– Двоих не знаю, третий, тот, кто вертит ложечкой в шампанском, – граф де Мерси, из французского посольства, недавно прибыл с таинственной миссией.
– А тот высокий старик? Русский помещик какой-нибудь?
– Эка! Поважнее короля – сам Нобель.
– А за тем столиком? Что-то уж очень они поглядывают на нас.
– Русские. Лысый, смуглый, маленький – Извольский, во всяком случае живет здесь под этой фамилией. Тот, кто смеется, – рыжебородый, – концертмейстер Мариинского театра Анжелини, он же Эттингер почему-то. Чем занимается, черт его знает, но деньги есть, он угощает. А третий, верзила – Биттенбиндер, тоже – сволочь.
– А та компания за большим столом – красивые женщины?
– В гостинице со вчерашнего дня. Их уже заметили. С лиловыми волосами, по-видимому, жена Хаджет Лаше.
– Какого Хаджет Лаше? Того – в черкеске? Так я же его знаю, встречались в прошлом году в Петербурге. Он печатал свою книжку, интереснейшие записки – разоблачение застенков Абдул-Гамида. Пытки, убийства, кошмары в турецком вкусе, здорово написано. Что он здесь делает?
– Живет за городом в Баль Станэсе. Рантье, как мы все. Любопытный парень.
Негры положили инструменты и ушли с эстрады. Танцующие вернулись к столикам. В зале – сдержанный гул голосов, хлопают пробки от шампанского. Худощавый закуривает, щурится удовлетворенно, бровями подзывает лакея и, когда закуска убрана, наклоняется к собеседнику:
– Ну-с, какие же новости из Петрограда?
Как только смолкла музыка, Хаджет Лаше указал Леванту:
– Видишь того – с выпученными глазами – это Леви Левицкий, журналист, пробрался через финскую границу курьером к Воровскому. Ловкий малый, – у него, мне известно, другое поручение, помимо бумажонок Воровскому… (На ухо.) Был близок к Распутину, Вырубовой и всем тем кругам. Вчера был в банке с чемоданом, который там оставил, и, кроме того, внес на текущий счет какие-то суммы…
Левант равнодушно вертел деревянной мешалкой в бокале шампанского.
– А другой с ним – худощавый?
– Ардашев, тоже в сфере внимания… Во время войны успел перевести сюда не менее миллиона крон… В прошлом году приехал для закупки бумаги для Петрограда, – бумагу купил, но остался. С русской колонией не встречается.
– Трудновато, – сказал Левант, – без обличающих документов не советую, – французы щепетильны…