Некоторые астрофизики выдвигали постулаты о том что вселенная похожа на пузырь, и события которые создали наш пузырь вселенной создали и другие, всю массу в них, каждый пузырь отдельно взятой вселенной взывает к жизни, растет и расширяется в огромную массу вселенских пузырей. Другие ученые верят в то что вселенная на самом деле как лист пространства, времени и материи - четырехмерный - плавающий в великой пустоте пятимерного измерения с другими вселенными, другими четырехмерными листами пространства, времени и материи.
Эти физики полагали, что существуют измерения вне четырех привычных, и что эти дополнительные измерения были мембранами, которые соприкасаясь, забрасывают материю в те четыре измерения, которые мы знаем. Другими словами, это порожденные вселенные, плавающие в пятом измерении.
Они даже предложили, что эти другие измерения могли бы быть вратами между вселенными.
Алекс не мог себе представить того что Джакс пришла из подобного места. Пожалуй она была не из другого мира, а из другой вселенной и прошла сквозь врата другого измерения. Задумавшись о такой возможности его пробил озноб, он чувствовал всем своим сердцем, что это было не более чем мечтами, спасательным кругом, за который держатся в надежде что это все было реально, и что все то что она ему сказала было правдой.
Он нуждался в ней, чтобы послужить ему свидетельством истины, или его все представление о ней, что он думал о ней - ее интеллект, ее страсть к жизни, ее осанка - были бы разрушены. Он не хотел верить, что она была из другого мира. Как он мог верить такой истории?
Но если она обманывала его, это было бы хуже.
Алекс чувствовал себя пойманным в ловушку в этой дилемме, не желая верить ее истории, и все же не желая, чтобы она оказалась ничем большим чем мошенница, лгунья.
Но Джакс ушла. У него действительно не было никакой причины надеяться, что она вернется. Алекс знал, что он упустил свой шанс когда-либо узнать больше, когда-либо решить загадку.
К тому времени, когда он закончил читать, за пределами единственной лампы около стула в доме было темно. Он чувствовал себя не только одиноким, но и страдающим в этой окутывающей темноте. Информация в статьях не убедила его в чем-нибудь, как он надеялся. Фактически, странным образом они только оставили его чувствующим себя более убежденным в невозможности всего этого. Ему казалось, что физики всегда обольщали себя в более великих, фантастических теориях. Наука, если это действительно была наука, а не проектирование желаний, была выше его понимания.