дндрей вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Судя по всему, Бунин говорил правду и даже больше того, чем Гумилев рассчитывал услышать. Ясности этот разговор не внес, наоборот, вопросов стало больше, но тем не менее Андрей испытывал удовлетворение от проведенной беседы. Теперь оставалось каким-то образом добыть спрута и уповать на то, что Бунин принесет хоть какую-то пользу.
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес ее к уху.
— Ты где пропадаешь? — услышал он взволнованный голос Ковалева.
— Нужно было поговорить кое с кем… А что случилось?
— У нас тут снова убийство!
Андрей остановился посреди коридора не в силах сделать шаг.
— Кто?
— Да эта долбанутая…
— Какая долбанутая?
— Ну, подруга писателя…
— Жанна?
— Она.
— Где тело?
— В каюте Журавлева… если это можно назвать телом. Капец, Андрей, я минут десять блевал, не мог голову вытащить из унитаза…
В каюте Журавлева-Синицина уже суетились ребята Свиридова. Сам генерал курил в коридоре, внимательно изучая ковер под ногами и ковыряя его носком острых ботинок. Свиридов никак не отреагировал на появление Андрея, да и остальные, надо сказать, особого интереса не проявили.
— Иди сам… я это видеть не могу, — закрыв рот рукой, пробурчал Арсений — пойду выпью, что-нибудь… Капец… спать теперь Неделю не буду…
Андрей похлопал друга по плечу и заглянул в каюту писателя.
То, что он увидел, вызвало в его голове одну единственную мысль — по сравнению с этим, убийство Алферовой можно было назвать гуманным.
— Впечатлительный у вас мальчик… — услышал Андрей глухой голос Свиридова, — всю ванну изосрал, несчастный.
— А вас это никак не впечатляет? — спросил Андрей.
— Обыкновенное убийство, — выдохнул дым генерал.
— Так уж и обыкновенное?
— Не вижу никакой разницы в том, каким образом произошло умерщвление, — буднично возразил Свиридов.
— Железные у вас нервы.
Свиридов ничего не ответил.
— А где сам этот…
— «Сам этот» хорошенечко рехнулся… Все произошло у него на глазах.
Теперь и Андрей почувствовал подступившую к горлу тошноту. На это невозможно было смотреть в конечном варианте, а уж представить себе, каково это наблюдать в процессе…
— Разумеется, никого не заметил. Смотрел, не отрываясь, как его птичку подвесили в воздухе и разделали в пух и прах. Говорит, что голову оторвали последней, так что все время, пока ее кромсали, она орала. — Генерал сплюнул в напольную пепельницу и затушил сигариллу.
— Даже зубы разлетелись, — с животным удовольствием сказал он и оттолкнул кончиком ботинка какой-то мелкий осколок.
Андрею стало жутко. Помимо зверского убийства, которое затмевало все, что он видел в самых страшных фильмах ужасов, его особо впечатлял такой же зверский цинизм Свиридова. И если, с одной стороны, Андрею все еще казалось диким, заподозрить его во всех этих убийствах, с другой стороны возникал резонный вопрос — кто еще мог быть способен на такое?