— И он считает, что мы проигрываем войну? — Фосс только головой покачал в недоумении.
Еще час с небольшим он работал, потом вышел покурить, взбодриться на морозном воздухе. По пути обратно Фосс обратил внимание на привлекательного мужчину, того самого, который прилетел недавно и все еще сидел в столовой, теперь уже один. Дальше, на подходе к оперативному штабу, он завидел двигавшегося ему навстречу мужчину постарше, усталого, с опущенными плечами; казалось, невыносимая тяжесть пригнула к земле эту еще недавно мощную фигуру. Серая кожа, лицо мягкое, с припухлостями и провалами, будто плоть оседает, не держась на каркасе костей. Взгляд обращен вовнутрь, к каким-то мучительным незавершенным подсчетам. Человек, похоже, ничего перед собой не видел; Фосс шагнул в сторону, пропуская слепца, но тот покачнулся, и они все-таки столкнулись плечами. От толчка мужчина очнулся, лицо приняло более осмысленное выражение, и Фосс узнал Тодта.
— Прошу прощения, господин рейхсминистр!
— Нет-нет, это я виноват, — извинился Тодт. — Шел не разбирая дороги.
— Погрузились в размышления, майн герр! — с собачьей преданностью откликнулся Фосс.
Министр внимательнее вгляделся в худощавого светловолосого молодого офицера.
— Работаете по ночам, капитан?
— Заканчивал с бумагами, майн герр, — ответил Фосс, кивком указывая на распахнутую дверь оперативного штаба.
Тодт остановился на пороге комнаты, взгляд его скользнул по карте, по флажкам, обозначающим армии и дивизии.
— Вот мы где, майн герр, — похвастался Фосс.
— Россия, — медленно заговорил Тодт, неподвижно уставившись на Фосса, — огромная страна.
Повисла пауза.
— Да, господин рейхсминистр, — прервал затянувшееся молчание капитан.
— Карту России следовало бы напечатать размером с эту комнату, — продолжал Тодт. — И пусть генералы ходят вдоль нее, перемещая свои армии. Пусть ходят и помнят: каждый шаг — пятьсот километров снега и льда, проливных дождей и грязного месива под ногами, а в тот краткий сезон, когда нет ни снега, ни распутицы, из степи надвигается глухая, бесчеловечная, пыльная, удушливая жара!
Фосс онемел, ошеломленный громовыми раскатами голоса рейхсминистра. Закончив монолог, Тодт резко повернулся и вышел из комнаты. Фосс хотел бы его удержать, дослушать до конца, что-то постичь, но единственный вопрос, какой он смог придумать, оказался совсем не того уровня.
— Вы летите завтра с утра, майн герр?
— Да, а что?
— В Берлин?
— Мы остановимся в Берлине по пути в Мюнхен.
— Эти папки нужно отправить в Берлин.
— В таком случае позаботьтесь, чтобы их доставили в самолет к семи тридцати. Обратитесь к моему пилоту. Доброй ночи, капитан…