— Праса-да-Фигейра. Нынче утром тут был бунт. В manteingaria продавали шорисуш — колбаски — с опилками внутри. Люди и так затянули пояса, Салазар почти все продает на вывоз, фрицам. Вот местные ребята и разъярились, коммунисты подослали провокаторов, явилась конная жандармерия. Полетели головы. Здесь, в Лиссабоне, война идет сразу на два фронта. Мы боремся с немцами, Estado Novo пытается удержать под контролем коммунистов.
— «Эштаду Нову»?
— «Новое государство», так окрестил свой режим Салазар. В общем-то не слишком оно отличается от рейха тех гадов, с которыми нам пришлось воевать. Тайная полиция — PVDE, Служба государственной безопасности, — выученики гестапо. На каждом шагу так и кишат буфуш — осведомители. А тюрьмы… Вот уж где не место белому человеку, страшная вещь эти португальские тюрьмы. У них одно время и концентрационный лагерь был, на островах Кабо-Верде. Таррафал. Они прозвали его Frigideira — сковорода, а по мне, так адская сковорода. А вот Байша, деловой квартал. Маркиз де Помбал полностью отстроил этот район после землетрясения. Тоже крепкий орешек, этот маркиз. Португальцам такие требуются… время от времени.
— Что им требуется?
— Ублюдки.
Они объехали площадь с высившейся посреди нее массивной колонной и свернули за угол. Уоллис вдавил педаль газа, борясь с крутым подъемом. Высоко над головой виднелся металлический мост, к нему вел подъемник.
— Элевадор-ду-Карму, построен Раулем Мюнье де Понса. Можно подняться от Байши до Шиаду, ног не натрудив.
Свернули направо и продолжали движение вверх. Анна с трудом справлялась с нахлынувшим обилием новых впечатлений. Опять полиция в хаки, пистолеты в кожаных кобурах. Черные витрины с золотыми надписями. Жерониму Мартинш. Cha е café. Chocolates (Чай и кофе. Конфеты). Широкие тротуары, черно-белый геометрический узор. Еще один поворот. Еще один крутой подъем. Обогнали трамвай, скрипящий, стонущий на спуске. Темные бесстрастные лица приникли к окнам. Уоллис протянул руку перед грудью Анны, ткнул в ближайшее к ней окно: внизу распахнулся район Байша, красные кровли. Крепость все еще окутана дымкой, но сейчас они на одном уровне с ней, только по другую сторону долины.
— Самый прекрасный вид во всем Лиссабоне, — похвастался Джим. — Теперь покажу вам посольство — и на пляж.
Они свернули налево возле массивного сводчатого собора о двух шпилях.
— Базилика Ла Эштрела, — пояснил Уоллис. — Ее построила в конце восемнадцатого века Мария Первая. Королева дала обет построить собор, если у нее родится сын. Сын родился, принялись за строительство, но мальчик умер от оспы, когда собор еще не успели достроить. Еще два года провозились, пока закончили. Бедный малыш. Это и есть Лиссабон.