— У возницы, Хайме, были больны жена и дочь. Когда я сказала, что могу попытаться помочь, он согласился взять меня в замок.
— У вас просто удивительный дар обводить людей вокруг пальца.
— Вы не должны осуждать его. Вы же сами…
— Болван? — поинтересовался дон Алонсо. От неожиданности я рассмеялась. И тут же пожалела об этом, потому что дон Алонсо не смеялся и, молча, смотрел на меня. Я не думала, что мои слова его так задели.
— Вы же сами ездили за лекарем в Ордению. Вы должны понять его и не наказывать. Вы ведь обещали мне.
— То, что я вам обещал, относилось только к стражникам.
— Тогда мне очень жаль, но я опять вам соврала.
— А я опять вам не поверил, — сказал дон Алонсо, с явным удовлетворением откидываясь на спинку кресла. — Возвращайтесь в свои покои.
— Я пришла сюда, чтобы попросить вас отменить ваше решение и не держать меня взаперти, но, пожалуй, не буду этого делать.
В таком случае, идите к себе.
Я не тронулась с места.
— Что вы с ним сделаете?
— С кем?
— С Хайме.
— Знаете, мадам, я невольно думаю, сколько же вы спасли жизней, докучая королю такими просьбами, — сказал дон Алонсо, и я почувствовала, как краснею до корней волос. Я почти никогда не просила короля помиловать кого-нибудь, единственным исключением был Антонио, но он ничего не мог знать об этом.
— Я прошу только потому, что часть вины лежит на мне.
Я уже выходила из покоев, когда услышала:
— Вернитесь, мадам.
Я обернулась. Дон Алонсо протянул мне одну из бумаг, лежавших перед ним. Со свитка свисал оттиск королевской канцелярии. «Нет женщины, что стоила бы королевства, и нет графства, которого нельзя было бы лишиться. Примите это как дружеский совет, граф» — прочитала я. Под этими строками стояла размашистая, четкая подпись канцлера, скрепленная малой королевской печатью. У меня дрогнула рука, и край свитка, задев пламя свечи, вспыхнул. Дон Алонсо выхватил у меня свиток, затушил, и положил на стол. Однако, когда я снова протянула к нему руку, он молча передал его мне.
— Вы уже ответили на это послание? — спросила я.
— Нет.
— Дружеский совет канцлера дорогого стоит. Вам так не кажется? — улыбнулась я через силу.
— Особенно когда он написан на гербовой бумаге и скреплен королевской печатью, — усмехнулся дон Алонсо. — Я склонен расценивать это как угрозу.
— Если это угроза… Вы не думали о том, что королевские войска могут оказаться у стен эль Горра?
— Я в состоянии защитить эль Горра и своих подданных, — он ответил без колебаний, и твердость его тона заставила меня поверить, что это не пустое бахвальство. Эль Горра будет сражаться, королевские войска заплатят дорогую цену за победу и уж, тем более, за поражение.