Маляренко провёл ладонью по влажному песчанику.
'Мда. Виноград или плющ тут точно не помешают'
Укутавшись поплотней в старую кожаную куртку и, помянув добрым словом Иваныча, Маляренко двинул в дом.
'Home. Sweet home!'
– Марья! Ужин!
Проснувшись ещё затемно, Иван понял, что он оглох. Вокруг стояла нереальная тишина. Спросонья Ваня испугался. Сердце заколотилось в груди и, мгновенно прогнав остатки сна, мужчина вскочил с ложа.
Тик-так, тик-так.
'Фух! Часы…'
Во сне что-то неразборчиво пробормотала Маша. Где-то скрипнула под напором ветра дверь.
'Не может быть!'
Маляренко подскочил к окну и распахнул ставни. Горизонт на востоке едва начал сереть, но Иван прекрасно рассмотрел море. Тихое и спокойное, оно ничем не напоминало вчерашнюю буйную стихию. Шторм закончился.
Переговоры в Бахчисарае насчёт дальнейшего строительства, к полнейшему изумлению и Ивана и приехавшего с ним Олега, оказались совсем непростыми. Почти все 'рядовые' мужики организовали профсоюз. За Стасом, помимо Звонарёва, Дока, мамы Нади и Анюты, не было никого. Жители посёлка, признавая заслуги Семьи, тем не менее, со всей любовью и уважением, популярно объяснили Лужиным, что они не являются их собственностью и отказались уходить на работы к морю 'за так'. На вполне резонный вопрос Ивана насчёт оснащённой именно им кузницы и мастерской, лидер профсоюза, тот самый качок Андрюха, не менее резонно ответил, что это всё – собственность семьи Лужиных, которую они свято чтут и уважают. Вот, типа, 'пусть Стас с дядей Герой вам дом и строят'.
Глядя, как наливается кровью лицо его служивого, Маляренко успокаивающе похлопал Олега по плечу. Переход к рыночным отношениям в посёлке завершился и бороться с этим было бесполезно.
'Но Стас-то, каков, а! Молодец! Держит себя. Понимает, что кулаками ничего тут не добиться…'
– Ребята. А вы – молодцы. – Иван уважительно поднял большой палец. Олег и Стас растеряно переглянулись. – Тот, кто себя уважает и от остальных уважения достоин.
Андрюха неуверенно заёрзал – от Маляренко он ждал другого. Разборок и наездов. Кемеровчанин ждал этого со страхом, но отступать ему было некуда – жена на сносях и никаких жилищных условий.
– Ну на нет – и суда нет. – Маляренко широко и 'искренне' улыбался. Деятели профсоюза побледнели – среди малознакомых с ним людей у Ивана была репутация непредсказуемого отморозка. Не обращая больше никакого внимания на десяток притихших мужиков, Иван повернулся к Звонарёву.
– Как дом, семья, сын? Как Ксюша?
Из дальнейшего публично громкого диалога все присутствующие уяснили, что, во-первых, Звонарёву-младшему срочно нужен крёстный отец. Тут Сергей Геннадьевич обвёл всех взглядом а-ля 'только попробуйте косо на мою семью посмотреть!' Как относится к своему первому крестнику Маляренко, знали все. Дураков здесь не было.