Арсеньевой с внуком и со всем ее штатом отвели домик с камышовой крышей и небольшим балкончиком. Чудесно было здесь! Хастатова с семьей жила в конце Главной, или Большой, улицы, рядом находился застроенный участок; перед глазами была улица, заросшая ромашками и полынью, а прямо со двора дорожка вела по скалам на Горячую гору. Здесь за оградой начинались буйные заросли колючих кустарников шиповника и терна, а дальше, за кустами орешника, — низкорослый лесок. С Горячей горы можно было любоваться цепью Кавказских гор. Снега двуглавого Эльбруса розовели несказанными переливами.
Екатерина Алексеевна долго и шумно выражала свою радость по поводу прибытия дорогих гостей. Она громогласно приветствовала приезжих восторженным басом. Арсеньева, радуясь и предвкушая долгое наслаждение задушевными беседами, много раз целовала и обнимала свою любимую Катеньку.
В первую же ночь по приезде Мишенька обратил внимание, что возле усадьбы Хастатовой стояли казачьи пикеты и постоянно слышался окрик часовых:
— Кто идет?
В ночной тишине шла перекличка:
— Слушай!
Екатерина Алексеевна успокоила гостей, что легкие стычки с горцами мало волновали местных жителей. Больше вреда было от пожаров, которые оставляли людей без крова.
По ночам нередко слышались звуки набата. Екатерина Алексеевна повторяла, что тревожиться нечего, и спокойно шла укладываться спать. Арсеньева же, слыша ружейную перестрелку, чувствовала припадок сердцебиения. А Миша хватался за кинжал и хотел идти воевать, его едва удерживали дома.
К серным источникам ходили в обход через город, а затем по дорожке, которая поднималась от Александровского источника по хребту горы, к так называемому Елизаветинскому источнику. Здесь из горы вытекали питьевые серные ключи; к ним лечащиеся подходили со своими стаканами.
Около Елизаветинского источника неожиданно встретили старого родственника — генерала Мосолова из-под Чембара; он сказал, что побоялся оставаться этим летом в своем имении, потому что начались крестьянские волнения вокруг: и в Пензенской, и в Симбирской, и в Нижегородской губерниях. Участились побеги крестьян, и начались жестокие расправы с управляющими имениями.
Мосолов стал бывать в доме Хастатовой. У Екатерины Алексеевны часто собирались по вечерам «на шашлычок». Если приходили только свои, и то полно было народу: брат Александр Алексеевич с семейством, Шан-Гиреи и Петровы, Мосолов и Арсеньева с внуком. Кроме того, постоянно бывали знакомые, чаще всего Верзилины. Они купили себе небольшой дом и жили у подножия Машука. Верзилин только что женился на двадцатисемилетней вдове Марии Ивановне Клингенберг, очень женственной и миловидной. Ее дочь от первого брака, Эмилия, обращала на себя общее внимание своей красотой. У Верзилина была тоже дочь от первого брака — Грушенька.