Детство Лермонтова (Толстая) - страница 3

Театральную труппу Столыпин составил из своих крепостных. Актеры — трагики, комики и певцы — несли двойную работу. По утрам они выезжали с собаками на охоту, чтобы подготовить хозяину и его гостям ужин, а вечером выходили на сцену. Благоразумная, хозяйственная расчетливость!

Театр свой Столыпин содержал долго, но в 1806 году небезвыгодно, за тридцать две тысячи рублей, продал труппу из семидесяти четырех актеров и музыкантов, а также и реквизит в императорский театр.

Злые языки говорили, что театр свой Алексей Емельянович поддерживал так долго не без цели: он собирал гостей, подыскивая для своих дочерей подходящих женихов.

Сыновьям своим он постарался дать хорошее образование, и они благополучно служили в столице — кто на военной, кто на штатской службе. Но дочерей трудновато было пристроить замуж: все они были схожи между собою крупным своим сложением — все плечистые, пышные, плотные; талии их были туго стянуты, но напрасно. Природа, щедро одарив их высоким ростом и дородностью, ни грацией, ни красотой их не наделила: крупные черты мужеподобных лиц, басовитые голоса, властность и нетерпимость в обращении — качества эти отпугивали столичных женихов от девиц Столыпиных. Но отец требовал, чтобы невесты принимали участие в спектаклях на амплуа трагических актрис. Они были умны и исполняли свои роли неплохо.

Хотя Елизавета Алексеевна была привлекательнее сестер, но и про нее говорили:

— Сурова девица, сурова и не очень красива. Рост слишком высок, и оттого, может быть, она до некоторой степени… как бы это выразиться?.. неуклюжа.

Она прекрасно слышала, что говорят у нее за спиной, однако не теряла бодрости и держалась скромно и с достоинством.

Смолоду Елизавету Алексеевну любили в семье. Старая богатая тетка, которая приехала умирать к Столыпиным, отличала умную, веселую девушку и потребовала, чтобы только одна Лизонька за нею ухаживала. Елизавета Алексеевна несколько лет претерпевала от капризной старухи, зато потом хвалилась:

— Бывало, как меня тетка тузила, а я все молчу — и вымолчалась… Зато, как умерла моя тетушка, оставила мне денег тридцать тысяч рублей, да серебра, да золота!

Елизавета Алексеевна редко унывала. Она была уверена, что найдется человек, способный ее оценить и составить ее счастье. Но ей исполнилось двадцать лет, а в те годы выходили замуж рано: в тринадцать, четырнадцать… Лизоньку стали дразнить, называя старой девой.

На одном из домашних спектаклей она познакомилась с Михаилом Васильевичем Арсеньевым, гвардейским офицером, прапорщиком Преображенского полка, небогатым орловским помещиком. Ему было двадцать семь лет, и он хотел жениться, как ему советовали родные, и по склонности и с расчетом. Служба в гвардии дала ему жестокий урок: живя в столице, он глубоко страдал от постоянного безденежья. Попав в богатый дом Столыпиных, он вспомнил советы своих родственников.