- Еще,- разлепил я губы, и на меня обрушился ледяной водопад. Хоть в голове просветлело. Так. Я сижу. Ноги с руками примотаны. Попробовать глаза открыть? Если я открою глаза, то увижу тех бандитов, кто меня спеленал. Как младенца, как несмышленыша, твою ж! Если я их увижу, то, скорее всего, живым мне не уйти. Опять же, если это бандиты. А если полиция? Я осторожно открыл один глаз, второй, и увидел того, кого, в принципе, не ожидал увидеть - помощника Василия Васильевича из контрразведки, щеголя в костюме-тройке, не помню, как зовут. Или он не представлялся?
- Вижу, очнулись, Петр Андреевич! - с какими-то даже сочувствующими интонациями сказал контрразведчик. - где смарагды, колись, козел! - а это его уже на крик срывает. Напугать, что ли хочет, контрастом? Или напугаться?
Я окинул взглядом помещение. Перетащили, сволочи... Я находился в какой-то довольно светлой комнате без окон, пол неровный, выложен плиткой, сток сбоку виднеется. На операционную не похожа. Значит, допросная в контрразведке. Не слишком ли круто задержание и арест произвели?
- За козла ответишь, - сказал я слабым голосом, так что щеголю пришлось по-птичьему вытягивать голову, чтобы услышать. Я орать не буду, я существо слабое, щас вообще глаза закачу и в обморок упаду.
- А-а-а! - вот за ухо не надо. Больно же. Но ни притвориться, ни в обморок мне упасть не дадут. Скосив глаза, я увидел второго живодера, которого не засек раньше - немного не до того было. Но обидно все равно. По виду это был не палач в классическом понимании слова, - шкафоподобный здоровяк с маленькой головой на широких плечах и свиными глазками, нет, это был сухонький такой сморчок-старичок, с железными, правда, пальцами, в чем я только что убедился. Смотрит внимательно, без злобы и сочувствия. Идеальный такой убийца. Мундирчик на нем унтерский, застиранный, поверх даже фартук не накинул. То ли крови не будет, то ли будут бить так, чтобы все гематомы внутренними были. Глядя на старичка, верю - сможет. Но то, что в допросной дознаватель не один - радует. Глядишь, еще кто подтянется, свидетель, хоть какой-нибудь. Надо только время потянуть.
- Еще раз спрашиваю, где камни, Корнеев? - молодой щеголь смотрел опять ласково и доброжелательно. Вот не знаю, на тех, кто своей вины не чувствует, эти его переходики - от воплей к сладости невообразимой - действуют, или нет? На меня вот не действуют. Я кое-что пострашнее видал. Сегодня во сне, например. Молчу.
- Говорить не хочешь, Корнеев? - к такому повороту событий он должен быть готов - ну, не первый же допрос у него. Или первый, судя по бездарному исполнению? Как бы бить не приказал... Вообще-то говорить я никогда не отказываюсь. Ни при каких обстоятельствах. Часто даже себе во вред. Но желательно хотя бы знать собеседника по имени.