Казалось, еще мгновение, и он сделает выпад, чтобы отнять у меня жизнь. Наверное, почувствовав это, я оглянулся на Королеву — чтобы посмотреть на нее в последний раз…
Она протягивала мне меч, бесшумно подойдя почти вплотную, и я почувствовал ее пьянящий и завораживающий аромат.
Я взял оружие, даже не осмелившись коснуться руки Королевы, отчего ее взгляд чуть-чуть потеплел, но, может быть, мне это только показалось. Набрав в легкие воздуха, я обернулся к противнику.
Он даже не пошевелился. Ждал — равнодушный и самоуверенный. А моя отвага тут же испарилась, уступив место глубокому отчаянию — не пройдет и минуты, как я буду мертв, а он и она…
Именно отчаяние толкнуло меня вперед, но никак не храбрость. По реакции моего противника я понял, что в схватке с ним у меня нет ни малейшего шанса на победу. Уверенный в своем успехе, он стоял неколебимый, как скала.
Он был воин, а я — его очередная глупая жертва.
Мне так захотелось еще раз взглянуть на Королеву, на эти плечи, стройную фигуру, губы, глаза… Но удержали стыд и страх, и я бросился в атаку, словно в омут головой…
Он мог встретить мой неуклюжий выпад, небрежно его отбить и нанизать меня на черное острие — и это было бы логичным и естественным итогом схватки.
Меня спасли исключительно моя неловкость и неумение обращаться с холодным оружием.
Я сделал выпад, замахнулся и… слабая рука выпустила рукоять меча. Я замер как вкопанный, но клинок по инерции продолжал лететь вперед.
По чистой случайности меч вонзился точно в солнечное сплетение Соперника, туда, где между ороговевшими пластинами была маленькая щелочка, которая то увеличивалась, то уменьшалась в такт его дыханию. Клинок вошел невероятно легко, и мне даже показалось, что я услышал, как его кончик уперся в позвоночник противника. И остановился, до половины застряв в плоти страшного воина. Кожа Соперника стала мраморной, взгляд потускнел и угас, тонкая струйка крови вытекла на пластины живота, другая показалась из уголка открытого, словно в крике, рта. И враг беззвучно рухнул на спину.
Я стоял и тупо смотрел, не веря в свою победу. Наконец меня пробила дрожь.
Но Королева знала, что делать.
Она подошла к поверженному воину, извлекла меч из мертвого тела, сложила ладони и подставила их под текущую струйку крови. Потом посмотрела на меня и протянула мне этот живой кубок.
Пей, сказали ее глаза. Они блестели. Губы приоткрылись, словно для поцелуя.
Я не стал отворачиваться. Встал на колени, но пригубил не сразу. Сначала погладил ее по щеке. Она нагнула голову и на миг прижала кисть моей руки к своему теплому плечу. А потом настойчиво поднесла сложенные ладони к моим губам и снова посмотрела на меня повелительно.