– Лев Евгеньевич, – сказал мягко, опять придерживая того за руку, – вы интересовались год назад цыганами? Были в цыганских дворах?
Секунду, не более колебался в ответе Огарков. Психолог-профессионал молниеносно выбрал стратегию поведения.
– Да, был, – ответил он, ловко делая заинтересованное лицо. – А что?
– Вы в курсе, что творится сейчас в “Гекате”? И этот удар легко нейтрализовал Лев Евгеньевич.
– В “Гекате”? Нет, разумеется, я с ними никаких контактов не имел.
Но у Палыча взор-то был покруче огарковского, он враз просек суету и тревогу в голубых глазенках, забегало там беспокойство.
– Послушайте, Лев Евгеньевич. Давайте-ка без экивоков. Это очень важно. Вы работали на “Гекату”, занимались всякими там парапсихологическими изысками. – Это .Кореньков сказал уверенно, без малейшего вопроса в голосе. Огарков съел, только моргнул. – Так вот. Сейчас это приобрело серьезные масштабы. Это настолько серьезно... Ну, я вам все по порядку расскажу. Я тоже в “Гекате” работаю... работал. По договору. Сигнализацией занимаюсь. И в библиотеке тоже я сигнализацию контролировал...
Огарков так и вздрогнул, в глазах его полыхнуло. Он не стал больше притворяться.
– Ах вот что, – сказал и огляделся зачем-то.
– Да, вот что, – подтвердил Палыч. – Библиотека! Верно я говорю? Здесь вся суть?
Огарков быстро потеребил себя за кончик носа.
– Слушайте, – проговорил он в раздумье. – Да, кстати, – спохватился – Как вас зовут? Палыч представился.
– Да, Александр Павлович. Вот что, здесь неудобно. Пойдем-ка в аллею, на скамейку присядем.
– Пойдемте. Лев Евгеньевич, только не в аллею, а... вы знаете, я не один. Тут... ну, словом... ну, словом, это просто так не объяснить! Тут еще один, бывший охранник из “Гекаты”. И еще один старикан... В общем, вон видите фургон? “Москвич”? Они там. Пойдемте туда. У них тоже есть что рассказать.
Сомнения закончились. Огарков без колебаний пошел с Палычем, познакомился с Игорем, с Федором Матвеичем; Палыч объявил, что нового знакомого надо ввести в курс дела, и стал вводить.
Лев Евгеньевич слушал совершенно спокойно. Поддакивал, изредка задавал уточняющие вопросы, кивал, получив ответ. Палыч, надо отдать ему должное, рассказывал внятно, логично и убедительно; когда же дошел до шкатулки, многозначительно приостановился.
А во взоре Огаркова зажегся остренький интерес, когда он услыхал про шкатулку. Он, правда, сумел тут же этот огонек погасить, но проницательный Палыч успел поймать его и усмехнулся про себя.
– Естественно, мы открыли его и посмотрели. И... да не хотите ли сами взглянуть? Он у нас здесь, в будке.