Молчали и все присутствующие. А потом тишину нарушил Гиня.
— Знаете, по-моему, на этот день выпало слишком много откровений. Может быть, перенесем остальные хотя бы на завтра?
— На послезавтра, — уточнил лекарь. — Мы отбывает к горам послезавтра. Пройдем быстрым маршем, не заворачивая больше никуда. Это займет где-то неделю, может быть, полторы. Если все еще собираетесь идти с нами, завтра вам надо успеть разобраться со всеми делами, и было бы неплохо оставить кого-то вместо себя. У тебя, я слышал, помощник есть?
— И про матрицу, что в нем, наверное, уже слышал? — взглянув на Ландышфуки, поинтересовался Гиацинт.
— Слышал. И что, если бы не ты, так и быть бы ему всю жизнь деревенским дурачком и угукать до старости, аки младенец.
— Я читал, что Вольто может видеть многое, но не думал, что настолько.
— У меня случайно получилось, — все же решил пояснить Шельм, посчитав, что кто-кто, а Гиня имеет право знать, да и Ставрас заодно. — Я, когда к вам шел, он мне встретился. Потому я и Маришку отослал, думал, мало ли что. А когда топал уже обратно, опять с ним столкнулся и на этот раз решил посмотреть повнимательней. Сам не думал, что получится заглянуть под матрицу.
— Кстати, — словно о чем-то вспомнив, начал Ставрас, — а она тоже временная или как?
— Временная? — изумился Гиацинт и на вопросительный взгляд лекаря пояснил: — Не бывает временных матриц, если они накладываются, то уже все. Не снимешь.
— Шельм? — протянул лекарь.
Шут отвернулся и как-то даже сжался.
— Шельм? — в тон лекарю протянул Гиацинт.
— Для меня они все временные… кажется.
— Что?
— В Дабен-Дабене он попросил, чтобы я поднял его над городом и сорвал матрицы со всех, кого успел превратить в кукол Лютик, — обронил Ставрас, словно между прочим.
— Сорвал? — резко севшим голосом уточнил Гиня.
— Да.
— И… и сколько их было?
— Не знаю. Шельм?
— Тридцать четыре человека и восемь собак.
— Боги Масок, это невозможно, — пробормотал Гиацинт во все глаза глядя на голубоволосого мальчишку.
— Я не хотел, чтобы они были куклами. Не хотел, чтобы больше не жили, а лишь номинально существовали.
— Понятно, — поддержал его Гиацинт и встал из-за стола. За ним поднялся и Муравьед. — Ты присмотри за ним, — обратился масочник к Ставрасу. — Если он маску первый раз сегодня показывал, через пару часов может начаться откат и тогда ему придется несладко.
— Присмотрю.
— Я не младенец, чтобы за мной… ай! — шут схватился за ушибленный затылок, порой рука лекаря могла быть, ну, очень тяжелой.
Веровек сочувственно на него покосился. Сам за время путешествия не раз получал от Ставраса подзатыльники.