Кегельбан «Ревел-Лейнз» располагался в длинном, залитом светом и музыкой здании, из которого наружу неслись трели музыкальных автоматов, смех и выкрики, звяканье жетонов, щелканье сбиваемых кеглей, клацанье бильярдных шаров и прочие звуки веселья.
Он прошел к стойке, получил пару красно-белых тапочек (прежде чем с ними расстаться, служитель торжественно обрызгал их дезинфицирующим аэрозолем из баллончика), натянул их и направился к дорожке номер 16. Двое игроков уже катали там шары. Одного он узнал сразу — это был тот самый механик, который менял глушитель в гараже, когда он приехал к Мальоре в первый раз. Знакомым оказался и второй, сидевший за столиком и подсчитывавший очки. Этот парень приезжал к нему домой в телевизионном фургоне. Сейчас он потягивал пиво из вощеного бумажного стакана. При его приближении оба подняли головы.
— Меня зовут Барт, — представился он.
— А меня Рэй, — сказал сидевший за столиком. — А это, — он кивнул в сторону механика, который как раз бросал шар, — Алан.
Брошенный умелой рукой шар прогромыхал по центру дорожки, и сбитые кегли брызнули во все стороны. Алан раздосадованно крякнул: одна кегля слева и две справа остались стоять. Он запустил второй шар, который, опрокинув две кегли, свалился в желоб.
— Ч-черт, — процедил он. Потом повернулся: — Здравствуйте, Барт.
— Здравствуйте.
Они пожали друг другу руки.
— Рад познакомиться, — сказал Алан. Затем обратился к Рэю: — Давай начнем новую партию и Барта заодно подключим. Тем более что я все равно в пух и прах продулся.
— Ладно.
— Давайте, Барт, присоединяйтесь к нам, — пригласил Алан. — Начинайте сами.
В кегли ему не доводилось играть уже лет пять. Выбрав подходящий по руке двенадцатифунтовый шар, он с ходу зашвырнул его в левый желоб. Провожая шар взглядом, он ощущал себя полным ослом. Второй шар он бросал уже аккуратнее, но тот подпрыгнул и сбил всего три кегли. Рэй с первого же броска метко вышиб все кегли, а Алан первым шаром сбил девять, а вторым — все остальные.
После пятого раунда у Рэя было 89 очков, у Алана 76, а у Барта всего 40. Однако игра захватила его; потная спина, давно забытые мышечные ощущения — все это доставляло удовольствие.
Он настолько увлекся игрой, что в первое мгновение даже не понял смысла фразы, вскользь оброненной Рэем:
— Это называется мальглинит.
Он повернул голову, хмурясь незнакомому слову, и вдруг — понял.
— Хорошо, — сказал он.
— Он изготовлен в виде четырехдюймовых шашек. Всего сорок штук. Каждая из них в шестьдесят раз превосходит по мощности динамитную шашку.